А вот это правда.
Моча и камень
http://www.kommersant.ru/doc-rss.aspx?DocsID=301258
Журнал «Власть» № 49 (451) от 11.12.2001
В булгаковских персонажах могли бы узнать себя многие интеллигенты его эпохи. Но в жизни одного из художников того времени "булгаковщина" достигает небывалой концентрации: дружба с сильными мира сего, грандиозное открытие, слава, травля, попытка побега... И где-то в конце — покой, участок земли в тихом городе. Имя художника — Вера Мухина, а автором открытия был ее муж доктор Алексей Замков.
Бег
Гением скульптора Веры Мухиной был ее муж Алексей Замков (на заднем плане), создатель советской виагры
Некоторое время назад мне в руки попало уголовное дело известного советского ученого, репрессированного в сталинские времена. В самом конце дела, как в сотнях тысяч других дел, содержалась справка о тех, на кого он в ходе следствия дал изобличительные показания. В числе прочего ученый проинформировал органы, что скульптор Вера Мухина и ее муж врач Алексей Замков пытались тайно бежать из СССР.
На первый взгляд эта история походила на правду. В любой биографии Мухиной говорилось, что ее дед сколотил крупное состояние на торговле льном, пенькой и хлебом. В Риге ему принадлежали торговая фирма "Кузьма Мухин", десятки складов и немалая часть Гостиного двора. Имел он и другую крупную недвижимость — несколько поместий, дома в Рославле и Риге. Его сыновья тоже ворочали немалыми деньгами — имели заводы, доходные дома. После революции потомки Кузьмы Мухина продолжали жить в независимой буржуазной Латвии. Заводы, принадлежавшие им, работали и приносили прибыль. А старшая сестра Мухиной в начале 20-х навсегда покинула Россию и жила в Венгрии. Так что Мухиной было куда и зачем бежать.
С другой стороны, в 20-е годы Мухина была одним из самых видных членов Ассоциации художников революционной России. Она создала эскизы памятников российскому просветителю Николаю Новикову и секретарю Московского комитета партии Загорскому, скульптуру "Пламя революции" посвятила Якову Свердлову. Мухина участвовала в конкурсе на памятник "Освобожденному труду", а к десятилетию Октября Мухина создала "Крестьянку", сделавшую ее очень известным скульптором. Так что искать добра от добра вроде бы не было смысла.
Однако самым загадочным казалось то, что в уголовном деле ученого не было никаких данных о проверке информации о побеге. Почему на Лубянке не заинтересовались этой историей?
Дьяволиада
Не без труда удалось выяснить, что дело по обвинению Замкова А. А. и Мухиной В. И. действительно существует, но доступ к нему закрыт по распоряжению их сына Всеволода Замкова. Он же закрыл доступ к фонду родителей в одном из московских архивов. Уговорить его сменить гнев на милость я не смог. Оставалось собирать информацию по крупицам.
В биографиях Мухиной упоминалось, что ее муж работал в Институте экспериментальной биологии (ИЭБ) Наркомата здравоохранения. В 20-е годы ИЭБ, руководимый выдающимся биологом профессором Николаем Константиновичем Кольцовым, был самым настоящим оазисом для тех, кто не мог или не желал считаться с генеральной линией партии. Среди нескольких десятков его сотрудников не было ни одного члена ВКП(б). Соответственно, в институте отсутствовала не только партийная, но даже профсоюзная организация.
Все кончилось в середине 1929 года. В результате очередных чисток в партии без руководящих мест оказалось немало старых большевиков. И некоторые из них, вспомнив, что в молодости числились студентами, двинулись в большую науку. Обстановка в ИЭБ изменилась как по мановению волшебной палочки. Судя по протоколам общих собраний института, с тех пор темы исследований обсуждались и утверждались с участием всех сотрудников, включая истопников и дворников. Причем длились эти мероприятия по шесть—восемь, а иногда и по десять часов. А затем представители партии в институте принялись искоренять социальное неравенство. Профессоров вынуждали отказываться от совместительства, а доктора Замкова — от весьма выгодной, как считали коллеги, частной медицинской практики. Его принялись выдавливать из института, несколько раз обсуждали на собраниях. И 18 мая 1930 года он написал заявление об уходе.
Последней бумагой в его деле был запрос из воронежской поликлиники имени 10-й годовщины Октября с просьбой о высылке трудового списка доктора Замкова А. А. от 13 декабря 1930 года. О побеге в личном деле не было ни слова. Однако в бумагах института нашлось упоминание о некоем ходатайстве профессора Кольцова в ГПУ.
Записка врача
Искать ходатайство в архиве ФСБ я не стал — умный в гору не пойдет. Помогла правильная мысль: обычно копии таких писем направлялись первым лицам страны. По картотеке "жалобщиков" ходатайство нашлось в считанные дни. Точнее — "Отзыв о работе доктора А. А. Замкова в Институте экспериментальной биологии НКЗ в 1929-1930 годах". Вот что писал профессор Кольцов.
Доктор Алексей Замков изобрел чудо-средство из мочи беременных женщин (работа Мухиной)
"В 1929 году немецкие ученые Ангейм и Зондек опубликовали работу, в которой доказали наличие в моче беременных женщин вещества (гормона), способного при инъекции под кожу мышонка вызвать у него в 4 дня созревание половых органов. Они предложили применять этот метод... для точного установления беременности у женщин...
Когда в 1929 году я предложил доктору Замкову заняться проверкой работы Ангейма и Зондека, он быстро овладел техникой воздействия мочой на молодых мышей и немедленно поставил определение беременности женщин по этому методу. Моча пациенток присылалась из клиник и больниц в ИЭБ, и доктор Замков на основании опытов с мышами ставил через 4 дня диагноз на наличие или отсутствие беременности. Почти во всех без исключения случаях диагноз в дальнейшем оправдывался...
Поставить в широких размерах эту диагностику институту удалось только благодаря любезному содействию А. М. Пешкова (Максима Горького), который с большим интересом отнесся к работам А. А. Замкова. Благодаря А. М. Пешкову и М. Ф. Андреевой удалось быстро получить из-за границы большое количество белых мышей, необходимых для диагноза.
Ввиду ясного действия гормонов мочи беременных женщин на половые органы грызунов, для врача был естественным переход в применении этой мочи в качестве терапевтического средства пациентам, страдавшим от недостаточной активности половых желез. Но в отличие от немецких исследователей А. А. Замков не пытался извлекать гормон из мочи спиртом и другими реагентами и решил вводить под кожу пациентов непосредственно мочу беременных, конечно стерильную. В этом изобретательство самого Замкова... Препарату нами дано имя 'гравидан'...
В особенности яркие результаты дает применение гравидана... при психических расстройствах... Блестящий пример такого целебного действия гравидана пришлось наблюдать несколько месяцев тому назад у жены сотрудника ИЭБ проф. Складовского. У пациентки после операции, повлекшей за собой прекращение менструации, обнаружились симптомы буйного помешательства. Психиатры (проф. Ганнушкин) определили у нее неизлечимую психическую болезнь... Проф. Складовский... в тяжелую для себя минуту вспомнил о гравидане, достал стерильную мочу беременных и после трех инъекций добился полного 'внезапного' излечения больной...
Среди ученых и врачей зависть к чужим успехам нередко вызывает интриги и склоки. Против А. А. Замкова поднялась настоящая травля... Травля... подействовала так сильно на него, что побудила его к безумной попытке выехать за границу без разрешения. Но незначительность наказания за такое тяжелое преступление — высылка в Воронеж — показывает, что ГПУ приняло во внимание наличие аффекта под влиянием несправедливой травли.
С отъездом А. А. Замкова работа по приготовлению гравидана в ИЭБ почти прекратилась... Ввиду огромного интереса, который представляет собой возможность терапевтического применения гравидана и диагностики беременности по анализу мочи, я считал бы весьма желательным предоставление доктору Замкову возможности продолжить свои исследования в правильной клинической обстановке..."
Роковые яйца
Под давлением фактов сын доктора Замкова — Всеволод Алексеевич — стал чуть более разговорчивым. Он подтвердил, что попытка побега в мае 1930 года имела место. Мухина с мужем собирались через южную границу Азербайджана перебраться в Иран, а затем решить, куда ехать — в Латвию, Венгрию или Алжир, где жил учитель Замкова доктор Алексинский. Решение о побеге было принято под влиянием некоего пациента Замкова, который оказался агентом-провокатором ОГПУ. Мухину с мужем и сыном арестовали по пути на вокзал.
Всеволод Замков также сообщил, что Горький сыграл немалую роль в возвращении его родителей из ссылки. Но основными ходатаями за Замкова были его давние пациенты — начальник оперотдела ОГПУ Карл Паукер и начальник разведупра Красной армии Ян Берзин. Замков-младший считает, что они нуждались в его отце как блестящем диагносте. Но не меньше, видимо, руководящие товарищи нуждались в гравидане. Вот ведь что писал в одном из отчетов доктор Замков:
"Истощенному 20-летнему жеребцу, который от слабости едва стоял на ногах и уже не принимал корма, 10 раз был впрыснут гравидан по 50 см3. Жеребец после уколов стал есть, понос у него прошел, появилась мышечная сила. На нем снова стали работать — боронить, пахать и запрягать для езды. У жеребца проявилось яркое половое влечение. Чувство привязанности к одной кобыле стало так велико, что на ее призывный зов он несся к ней во всю мочь, даже будучи в упряжке, через все преграды — каналы, изгороди. Жеребец дал потомство".
Писатель Максим Горький поручил своему секретарю следить за распределением чудо-средства среди старых большевиков (работа Мухиной)
Виагра того времени пользовалась бешеной популярностью. Требования выслать гравидан шли во все инстанции. Секретарь Горького Крючков, от мнения которого зависело возвращение Мухиной и Замкова, теперь с подобострастием просил врача выделить чудодейственный препарат тому или иному старому большевику. Сам "буревестник революции" тоже пользовался услугами Замкова.
Волна популярности мужа подняла Мухину на вершину советского искусства. Горький, фактически советский министр литературы, аудиенции у которого известнейшие писатели, ученые и художники ожидают многие месяцы, принимает Мухину вместе с другими видными скульпторами по первой же просьбе. После этой встречи в июле 1933 года он пишет письмо в ЦК, Молотову, и ходатайствует о помощи скульпторам — о передаче под мастерские закрываемых церквей, выделении огромных стипендий молодым ваятелям. А также передает Молотову просьбу скульпторов об обеспечении материалами: "Можно было бы предложить им мрамор памятников на кладбищах Москвы". В 1934 году Мухина получает заказ на скульптурное оформление строящейся гостиницы "Москва" (правда, потом Сталин утвердил проект без этих излишеств).
А дела Замкова шли в гору. По постановлению ЦК ВКП(б) в мае 1932 года под руководством Замкова начала работать научно-исследовательская лаборатория гравиданотерапии. В нескольких московских больницах создаются "гравидановые точки", где пациентов лечат этим препаратом. Поначалу результаты превосходят все ожидания. К примеру, главврач нервно-психической лечебницы для острого алкоголизма профессор Стрельчук сообщает Замкову о результатах лечения 11 наркоманов и 23 алкоголиков: "Еще никто из выписанных пациентов после лечения гравиданом не рецидивировал". Судя по отчетам Замкова, "гравидановые точки" открылись в 250 больницах во всех уголках страны. В 1933 году его лабораторию переименовывают в институт. А два года спустя он выступает на съезде советских эндокринологов едва ли не в качестве главного докладчика.
И вот тут у Замкова началось головокружение от успехов. В пятилетний план своего института он вносит обязательство излечивать практически все: эпилепсию, шизофрению, астму, пороки сердца, тиф, сифилис, туберкулез, язву желудка, рак и т. д. и т. п. Однако гравидан подвел своего создателя. А возможно, у высокопоставленных пользователей просто наступил эффект привыкания. Всеволод Замков, правда, считает, что новая волна травли началась из-за того, что отец слишком хорошо лечил Горького. Как бы то ни было, в 1938 году Институт гравиданотерапии был закрыт.
В принципе история этой семьи должна была завершиться тогда же — их просто обязаны были репрессировать, как ранее осужденных за контрреволюционное преступление. Но Мухину и ее семью по давней просьбе Горького взял под свое крыло председатель Совнаркома Вячеслав Молотов. Не без участия последнего в 1937 году Веру Игнатьевну допустили к участию в конкурсе на украшение советского павильона на Всемирной выставке в Париже. Ее проект — монумент "Рабочий и колхозница" — был признан лучшим.
Мухину не просто отпустили в Париж на монтаж статуи, ее выпустили из СССР вместе с сыном. Это был высший знак доверия. Мало того, ей разрешили заехать в Латвию. Как рассказал Всеволод Замков, подходил последний срок принятия дедовского наследства и Мухиной порекомендовали от него отказаться.
Зойкина квартира
В Риге Мухина громогласно отказалась от наследства и вернулась в Москву, где у ее мужа продолжались неприятности, закончившиеся инфарктом. Вернуться к активной исследовательской работе он не смог (в начале войны Замков бесплатно работал в Институте имени Склифосовского). Но в 1942 году его настиг еще один инфаркт. Пришедшая по вызову молодая женщина-врач, не зная фамилии пациента, рекомендовала покой и, главное, "никаких глупостей вроде препаратов Замкова". Основоположник закричал: "Вон!" — и умер.
Супруга пережила его на одиннадцать лет. Много творила и считалась главным официальным скульптором страны. Пять раз получала Сталинскую премию, не обходили ее и другими наградами. Незадолго до смерти она написала письмо Молотову, которое завещала отправить после своей смерти. 6 октября 1953 года сын выполнил ее просьбу.
"Дорогой Вячеслав Михайлович,
Вы получите это письмо, когда меня уже не будет в живых... Мои последние просьбы по искусству.
1. Не забывайте изобразительное искусство, оно может дать народу не меньше, чем кино или литература. Не бойтесь рисковать в искусстве: без непрерывных, часто ошибочных поисков у нас не вырастет свое новое советское искусство.
2. Прочистите аппарат управления искусств — многие его руководители вместо помощи художникам загоняют их до смерти; иногда берут взятки.
3. Поставьте моего Чайковского в Москве... Я Вам ручаюсь, что эта моя работа достойна Москвы, поверьте мне, ведь за всю мою жизнь я ни разу не подвела доверия партии и правительства...
5. Отдайте распоряжение отлить в бронзе остающиеся после меня небольшие вещи; главное — распорядитесь отпустить на это бронзу.
Еще последняя моя просьба: квартира-мастерская, в которой я жила, до сих пор из-за юридических формальностей не принадлежит ни Министерству культуры, ни Моссовету, ни мне. Очень прошу сделать так, чтобы она осталась за моими ребятами...
И в смерти как и в жизни всегда Ваша,
В. Мухина".
Уже 8 октября Молотов разослал копии письма Мухиной членам президиума ЦК с предложением обсудить записку на секретариате ЦК. Чайковского установили, квартиру оставили. Прочистить аппарат управления не удалось.
Молотов так и не узнал, что Мухина его обманула. В 1937 году она не подписала ни единой бумаги об отказе от наследства. И после возвращения Латвии независимости ее сын отсудил причитавшееся теперь уже ему имущество. Правда, из шести гектаров в центре Риги он получил только один. Но и этого вполне хватит на безбедную старость.
ЕВГЕНИЙ ЖИРНОВ
Теперь должны поверить, что урину можно использовать вместо виагры. В 30-х годах все правительство ей пользовалось и даже Горький, а он был известный Дон Жуан. Урина омолаживает и усиливает ИСЗ. Не зря она включена в СК.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
