http://www.mbvax.boom.ru/chapter2.htm
ГЛАВА 2.
Coley
В 1999 году, группа исследователей сравнила результаты лечения онкологических больных, которых лечил William Coley (Вильям Коули) с результатами лечения рака у современных больных, и пришла к следующему заключению: " Учитывая огромный прогресс в методах хирургии и лекарственной медицине вообще, должно ожидать, что любая группа современных больных должна лечиться лучше, чем такая же группа больных 50 или более лет тому назад. Однако, никакого статистического преимущества для современной группы обнаружено не было" [64].
В 1891 году, врач William Coley вонзил шприц в шею молодого итальянца и аккуратно ввел ему взвесь заразных бактерий. Было известно, что этот особый вид бактерий вызывал болезнь кожи, называемую рожей (erysipelas). Во времена, задолго до открытия антибиотиков, рожа была часто фатальна даже для здорового человека. Но молодой итальянец не был здоров. Он был смертельно болен раком. Намерение Coley состояло в том, чтобы возбудить рожу, в надежде, что пациент, при выздоровлении от болезни кожи, также поправится и от рака. Это был эксперимент. Но, как часто имеет место в медицинском исследовании, появилась непредвиденная проблема. При первом, втором и даже третьем введении не удалось возбудить инфекцию. Но Coley упорствовал, время от времени вводя молодому человеку бактерии, несмотря на неоднократные неудачи в попытках заражения. Наконец, по прошествии четырех месяцев безуспешных попыток, после введения особо вирулентного штамма, трюк удался. В пределах часа появились типичные симптомы серьезной атаки рожи. Появилась боль, тошнота, не прекращающийся ни на миг сорокаминутный озноб и лихорадка, которая достигла 40,6оС. Проявления болезни продолжались более недели, а затем стали спадать. К этому времени раковые опухоли распались, и в пределах недели исчезли [65]. Молодой человек, вернулся домой в Италию, где, десятью годами позже умер от неизвестной причины [66].
Молодой итальянец был всего-навсего вторым раковым пациентом, которого лечил Coley. Своего первого пациента он лечил меньше года до этого. У Бесси - подростка из видного семейства (Рокфеллеров – прим. перев.), был рак кости правой руки. Это было в 1890 году. Радиация ещё не была открыта, о химиотерапии и не мечтали, и единственным лечением рака, была хирургическая операция. Coley выполнил все, что могло бы быть сделано, когда ампутировал руку Бесси ниже локтя. Но, как часто случалось при раке, все, что могло быть выполнено, не было достаточным. В последующий месяц большие шишковидные опухоли появились в молочных железах и лимфатических узлах. Бесси испытывала постоянную истощающую боль, которую могли подавить лишь всё возрастающие большие дозы морфия. В следующий и последний для нее месяц большинство опухолей увеличилось в размерах, большинство лимфоузлов затвердело. Желчь, из увеличенной печени Бесси, окрасила ее кожу в желтый цвет, рак заполнил ее брюшную полость и покрыл ее кожу с головы до ног. Бесси стала неспособна принимать твердую пищу, ее состояние постоянно ухудшалось. И только её смерть принесла облегчение ухаживающему за ней молодому врачу [67].
Coley мучительно знал, что операция редко была эффективна, кроме тех случаев, когда рак мог быть полностью удален, и пациент был в хорошем физическом состоянии. И это был точно такой же случай! Во всех отношениях, кроме рака, Бесси была здорова, ее опухоль, была ограничена в пределах конечности. Ее смерть возымела глубокое воздействие на Coley. Тот факт, что его хирургические навыки оказались бесполезными в этом случае, растревожили его; знание, что он безоружен перед следующим подобным случаем, приводило Coley в отчаяние.
Медицинские школы конца девятнадцатого столетия, даже большие, подобно Гарварду, в котором Coley получил диплом в 1888 году, преподавали много относительно анатомии, переломов костей, операционной хирургии и диагностики, но очень немного относительно лечения болезни. По сегодняшним стандартам, болезни обычно оставались без лечения. При упорной боли, мало что могли предложить, кроме морфия. Болезни либо самоизлечивались, либо оставались неизлечимыми. Врачу девятнадцатого столетия, его или её роль сводилась к немногим функциям, и, нередко, когда не было возможности ничего сделать практически, всего лишь ставился диагноз и объяснялся вероятный прогноз - положительный или отрицательный. Это было все, чего можно было ожидать. Но Coley хотел сделать больше. В порядке личной инициативы, чтобы как ни будь помочь следующей Бесси, Coley просмотрел около 100 подобных случаев, лечившихся в New York Hospital (Нью-Йоркская городская больница) в течение предыдущих 15 лет [68], и не нашел ничего подходящего, если бы не особый случай с немецким иммигрантом Штейном, произошедший семь лет тому назад.
В 1884 году, 31-летний г-н Штейн подвергся операции по удалению злокачественного новообразования на шее. Это была его пятая операция за три года, и, в ходе этой пятой операции, оказалось невозможным удалить опухоль полностью. В таком состоянии, прогноз был неутешительным. После двух недель, проведенных на койке в больнице, оправляясь после неэффективной операции, у г-на Штейна возникла опасная болезнь кожи, называемая erysipelas - рожа. Он перенес сильную лихорадку, озноб, тошноту и боль, потом симптомы рожи пошли на спад, однако, болезнь пошла во вторую атаку. Еще раз г-н Штейн помучался с лихорадкой, ознобом, тошнотой и болью, пока, наконец, второе нападение erysipelas постепенно не подошло к концу. В этот момент, лечащий его доктор Булл, засвидетельствовал экстраординарный случай. В ходе завершения болезни кожи, рана от операции, вместе с видимыми следами опухоли исцелилась. Вскоре после этого, г-н Штейн был выписан из больницы [69].
После этого замечательного инцидента, в отчетах больницы не осталось ни какого дальнейшего упоминания ни о г-не Штейне, ни о его последующем обследовании. После пяти операций за три года, наиболее разумным объяснением длительного отсутствия было то, что он умер. Но этого никто не знал наверняка. И Coley решил разузнать, что же случалось с г-ном Штейном? Даже сегодня, трудно восстановить историю пациента семью годами после факта, но в 1891 году это должно было показаться неразрешимой задачей. Тем не менее, Coley, в окрестностях Нью-Йорка, обыскался тех, кто мог бы знать об окончательной судьбе г-на Штейна. По его собственным словам: "После больших усилий я, наконец, преуспел в поисках следов этого пациента, и нашел его живым и здоровым". Coley убедил г-на Штейна, отправиться в New York Hospital, где он был обследован Coley и доктором Буллом. Никаких следов рака ими обнаружено не было [70].
Единственный клинический фактор, который отличал случай г-на Штейна от других, была erysipelas-инфекция. Coley сделал вывод, что случайная инфекция, должно быть, так или иначе, вылечила рак. Если это так, резюмировал Coley, то искусственно вызванная инфекция могла бы также иметь лечебные результаты. И, Coley решил последовать своей интуиции. Он решил преднамеренно вызвать нападение рожи у его следующего пациента с раком. Это было подобно борьбе с пожаром при помощи огня. В поисках бактериальной причины для этого нового вида огня, Coley нашел других, кто пришел к тем же самым выводам до него.
В 1867 году, немец, профессор Busch опубликовал то, что можно счесть первой попыткой лечить рак преднамеренно, заразив пациента рожей [71]. Busch прикладывал использованные бинты от пациента с рожей на шею 19-летней женщины с раковой опухолью размером с голову ребенка. Молодая женщина заразилась рожей, ее температура поднялась до 40оС, и огромная опухоль сжалась до размера небольшого яблока в пределах двух недель. После того, как рожа излечилась, опухоль вновь выросла. Женщина покинула клинику и судьба ее неизвестна [72]. В 1882 году, немецкий ученый Fehleisen был первым, кто идентифицировал, изолировал и культивировал бактерии ответственные за erysipelas – рожу [73]. Fehleisen впрыснул выращенные им живые бактерии семи раковым пациентам и достиг ремиссии в трех случаях [74]. Как уже говорилось выше, ремиссия имеет иное значение, чем регрессия. Раковые опухоли при ремиссии перестают расти, а раковые опухоли при регрессии становятся меньше числом или размером. В итоге, Coley обнаружил более чем 20 публикаций, вышедших в свет до 1890 года, связывающих инфекцию рожи с ремиссиями или регрессиями при раке [75].
В мае 1891 года, Coley провел свой первый эксперимент, заразив рожей молодого итальянца, что уже описано в начале этой главы. В следующем году, он лечил в общей сложности десять "неоперабельных и совсем безнадежных" раковых больных, испытывая большие трудности в попытках вызвать заболевание рожей. После первого успеха с итальянцем, Coley смог вызвать атаку рожи только у двух из последующих девяти раковых пациентов. У этих двух удачно инфицированных больных, в одном случае раковые опухоли полностью исчезли, а в другом уменьшились по величине и в числе [76]. Эти результаты очень обнадеживали, поскольку каждый пациент, который заразился рожей, показал замечательное улучшение. Тем не менее, большинство пациентов не заразились, а без инфекции не могло быть никакой терапии. Coley был нужен более эффективный метод заражения, и, возможно, он обнаружил таковой, поскольку следующие два пациента были успешно заражены. Но была и неудача. Оба пациента умерли, но не от рака. Они умерли от рожи.
Следующие один за другим случаи летального исхода побудили Coley пересмотреть свою стратегию. Ему был нужен такой метод, чтобы произвести полезное действие рожи без необходимости производить саму болезнь. Coley подозревал, что противораковая активность его лечения не была результатом рожи как болезни кожи, а, скорее всего, происходила от неизвестного компонента бактерий, который был "токсичен" для рака. Если это так, то появлялась возможность лечить пациентов убитыми бактериями. Это был выход, когда пациент мог получить противораковый токсин, без необходимости заражаться часто фатальной болезнью кожи. Эти мысли, более интуитивные, чем научные, подвели Coley к тому, чтобы отказаться от использования живых бактерий и начать лечить пациентов убитыми бактериями.
В первой своей версии «Токсины Coley», несмотря на название, не были ядом - бактерии ответственные за рожу, были стерилизованы теплом и пропущены через фарфоровый фильтр. Эта версия использовалась в четырех случаях неоперабельного рака, но не смогла генерировать интенсивные симптомы, например, озноб, высокую лихорадку, которые наблюдались во всех успешных случаях лечения. Как эксперимент, в пересмотренную версию «Токсинов Coley» был введен второй тип убитых микроорганизмов, который генерировал интенсивные реакции у кроликов. Coley надеялся, что смесь двух бактерий должна породить более интенсивную, и, следовательно, более полезную реакцию [77].
Первый пациент, получивший смешанную версию «Токсинов Coley» был шестнадцатилетним подростком, прикованным к постели брюшной опухолью, размерами шесть на пять дюймов в ширину и около пяти дюймов в толщину. Диагностическая операция обнаружила опухоль, которая являлась неоперабельной из-за того, что она распространилась на всю толщину брюшной стенки и нижележащие кости. Образец опухоли изучили под микроскопом и нашли, что это был рак. В течение четырех месяцев, несколько раз в неделю, Coley впрыскивал свои новые смешанные токсины непосредственно в тело опухоли. После каждой инъекции возникали резкий подъем температуры, озноб и лихорадка. Опухоль постепенно уменьшалась. При выписке из больницы в мае 1893 года, после четырех месяцев интенсивного лечения, опухоль была в пять раз меньше, чем до лечения. Двумя неделями позже, небольшое образование могло быть прощупано, но его уже не было видно. К августу, остатки опухоли были едва ощутимы при пальпации. Мальчик возвратился к своей работе и больше не получал ни какого противоракового лечения Он оставался при очень хорошем здоровье, пока внезапно не умер от инфаркта 26-ю годами позже [78].
Между 1891 и 1896 годами, Coley опубликовал 16 работ, описывая свой метод, но его сообщения не вызвали широкого интереса. В то время, большинство врачей практиковало хирургию, и было твердо убеждено, что при раке не может быть никакого иного лечения, кроме как хирургического. В те времена не было предпосылок для принятия в медицинских кругах метода Coley: если лечившийся таким способом пациент выживал, что это означало, что у него не было рака вообще! По выражению одного из наблюдателей в 1893 году: «Лечение, иначе как хирургическим путем, является достаточным доказательством . . . ошибочного диагноза» [79]. Для большинства членов медицинского сообщества, нехирургические методы при лечении рака просто не представляли интереса. Медицинские журналы, в которых публиковался Coley, тем не менее, имели широкий круг читателей. Пока большинство читателей проигнорировало статьи Coley, ряд независимо мыслящих врачей начал использовать новое лечение рака. В преддверии двадцатого столетия, по крайней мере 42 врача из Европы и Северной Америки сообщили о случаях рака, которые были успешно излечены при помощи «Токсинов Coley» [80].
Официальная терапия рака улучшилась со времен Coley, но прогресс проявился главным образом в продлении болезни, а не лечении её. Например, в призыве к пожертвованиям, заявленном от имени American Cancer Society: «Сегодня, значительно больше чем половина из всех случаев рака излечимы» [81], они ссылаются на то, что около 60% пациентов, у кого диагностирован рак, в течение периода 1989-96 гг. прожили по крайней мере пять лет [82].
Согласно данных National Cancer Institute, понятие «пятилетнее выживание» охватывает «лиц, которые прожили пять лет после постановки диагноза, независимо от того, находятся ли они в ремиссии, избавились от болезни, или принимают лечение» [83]. Этому понятию далеко до определения Webster, дающему определение лечению как тому, что «излечивает или навсегда облегчает пагубную или ненадежную ситуацию» [84].
Согласно заявлению National Cancer Institute, ныне, около 60% пациентов с онкологическим заболеванием, живут по крайней мере пять лет с момента начального диагноза, по сравнению с 35% в 1950 году [85]. Главная трудность при этом типе сравнения - в том, что диагностика рака улучшилась за эти годы. Может показаться, что многие пациенты живут дольше, но это просто потому, что их рак диагностирован раньше. Вместо смерти через четыре года в 1950-х, эквивалентная группа раковых больных в 2000-х могла умереть через шесть лет. В этих случаях, улучшение выживаемости является результатом улучшения диагностики, а не лучшего лечения. Например, среди белых жительниц США, пятилетнее выживание у больных раком груди, в течение 1988-1997 гг. составило около 82%, по сравнению с 64% в период 1975-1987 гг. Это можно принять за значительный прогресс. Тем не менее, в течение 1988-1997 гг. около 63% рака груди первоначально обнаруживалось, когда болезнь ограничивалась первичной опухолью, по сравнению с 51% в период 1975-1987 гг. [86]. Увеличение пятилетней выживаемости на 28% должно уравновешиваться фактом, что рака груди диагностируется на 24% больше, прежде чем он начинает давать метастазы.
Более ранний диагноз является наиболее значительным фактором, влияющим на рейтинг пятилетнего выживания. Только та доля в улучшении выживаемости, которая не зависит от сроков постановки диагноза, может быть отнесена к успехам терапии рака. Увеличение выживаемости благодаря современным средствам терапии невелико, но мы благодарны и этому. Тем не менее, это увеличение, на первый взгляд обнадеживающее, маскирует фундаментальную проблему. Современная терапия добавила несколько лет к жизни среднего ракового пациента, но современная терапия не уменьшила шансов пациента на смерть от болезни. Это факт, что житель Соединенных Штатов с большей вероятностью умрет от рака сегодня (202,8 на 100 000 человек) чем в 1950 г. (195,4 на 100 000) [87].
Величайшее значение «Токсинов Coley» становится очевидным, когда изучаешь опыт лечения ими онкологических больных. Даря больному не только дополнительные годы жизни, они еще и полностью освобождают многих пациентов от рака на всю оставшуюся жизнь. К примеру, в декабре 1895 г. у женщины был диагностирован неоперабельный рак. У нее была опухоль размером с апельсин в верхней части её левой груди, которая распространилась на подключичную область и окружала крупные кровяные сосуды. Состояние здоровья женщины быстро ухудшалось, она потеряла 24 фунта в течение предшествующих шести недель. Лечащие её хирурги из Коннектикута сделали больной 76 инъекций «Токсинов Coley» в течение трех месяцев и, по мере того как опухоль уменьшалась по величине, ей произвели девять разрезов, чтобы облегчить дренаж мертвой ткани. К концу трех месяцев терапии опухоль полностью исчезла, и женщина быстро восстановила свой вес и здоровье. Она жила нормальной жизнью и умерла от пневмонии в свои 89 лет, прожив более 47 лет после диагноза «рак» [88].
Успех противораковых мероприятий оценивается официальной медициной в плане пятилетнего выживания после диагноза. Пять лет - произвольная, но установленная из практики мера. Более значимым было бы измерять выживание за больший срок, но это непрактично с точки зрения сложности наблюдения пациентов и задержек отчетности. Доктора и пациенты хотят знать об эффективности нынешней терапии, а не истории о прошлом. В любом случае, инфраструктуры, которая отслеживала бы долгосрочные медицинские истории онкологических больных, не существует. Мы должны сосуществовать с неполноценной системой учета, которая не делает никакого различия между пациентами, выживающими с раком пять лет, и пациентами, которые получают удовольствие от жизни без рака всю последующую жизнь.
Большинство больных с неоперабельным раком не живет даже пять лет. Тем не менее, еще в конце 19-го века, некоторые пациенты с неоперабельным раком вернулись к жизни, нормальной жизни. В 1893 году, 29-летняя женщина обратила внимание на небольшое образование в левой стороне её живота, которое быстро увеличивалось. Диагностическая операция обнаружила неоперабельную опухоль, охватывающую значительную часть брюшной стенки. Микроскопирование образца опухоли позволило поставить диагноз рака соединительной ткани. В последующий месяц была начата терапия «Токсинами Coley». Инъекции делались непосредственно в опухоль ежедневно в течение шести недель. Затем, после месячной передышки, чтобы спало воспаление, вызванное регулярными инъекциями, терапия была продолжена в течение еще одного месяца. В ходе лечения опухоль неуклонно уменьшалась в размерах, пока не исчезла. Не было обнаружено никаких следов злокачественной опухоли после смерти этой женщины от паралича сердца в 1918 году, через 25 лет после диагноза «рак» [89].
После смерти ее отца в 1936 г., Helen Coley Nauts наследовала отцовские бумаги, включая дневники, медицинские отчеты, архивы и переписку, исчисляемую многими тысячами писем. Её начальным намерением было написать биографию своего отца, но, после внимательного прочтения архива, она обнаружила его истинное предназначение. Более пятидесяти лет его дочь трудилась, чтобы «реабилитировать отцовскую репутацию и восстановить применение «Токсинов Coley» современной медициной» [90]. Благодаря неослабевающей поисковой, можно сказать детективной работе Helen Coley Nauts, мы теперь знаем, что многие пациенты Coley из длительно выживших, были теми, кто вернулся к нормальной жизни.
К примеру, даже при лучшем современном лечении, широко распространенный рак шейки матки - действительно смертный приговор, и только 13 % женщин, живет пять лет после установления такого диагноза [91]. И все же, более 100 лет назад 43-летняя женщина с широко распространившимся раком шейки матки, поправилась от болезни и продолжала жить нормальной жизнью. В ее случае диагностическая операция показала два новообразования по обеим сторонам живота, сросшихся с тонким и толстым кишечником. Не было сделано ни какой попытки, чтобы удалить опухоли. Микроскопия подтвердила диагноз неоперабельного, широко распространившегося рака шейки матки. Сын женщины был врачом, и он лечил свою мать дома. «Токсины Coley» вводились глубоко в злокачественные массы два раза в неделю в течение шести месяцев, затем один раз в неделю в течение года. Каждая инъекция заканчивалась полноценной реакцией, включая высокую лихорадку, в результате чего опухоли медленно уменьшались в размере. По завершении первых восемнадцати месяцев терапии женщина была способна возобновить нормальную активность. После периода отдыха, лечение было возобновлено в течение дополнительных восемнадцати месяцев как предосторожность против рецидива. Расширенный терапевтический режим труден и для пациента и для врача, но, в конце концов, усилия себя оправдали. Женщина умерла от пневмонии в 79-летнем возрасте, 36-годами после того, как у неё нашли рак [92].
Мы должники перед сыном и дочерью. Без преданности сына, обеспечившего свою мать длительной терапией, не было бы ни какого счастливого конца. Без кропотливого поиска Helen Coley Naut давнишней судьбы пациентов ее отца, счастливый конец был бы неизвестен. Сыновья и дочери, матери и отцы; в отличие от беспристрастной медицинской статистики, рак – в большей степени семейное дело и наиболее трагические случаи, и также наиболее трогательные, - те, где в них вовлечены дети. Среди них имеет место случай девятилетней девочки, прикованной к постели в больнице штата Коннектикут, и неспособной закрыть свой рот. Шарообразная опухоль, которая надувалась на ее челюсти, не могла быть удалена хирургически. Единственно возможным лечением была терапия с использованием «Токсинов Coley». Инъекции проводились дважды в неделю, и в каждом случае, девочка испытывала высокую лихорадку и сильный озноб. Через два месяца опухоль полностью регрессировала, и пациентке позволили пойти домой, где она продолжила получать инъекции в течение еще пяти месяцев. Маленькая девочка выросла и пребывала в превосходном здоровье. У неё не было рецидивов, когда в последний раз ее след был зафиксирован в 1953 году, - более чем через 46 лет после постановки диагноза «рак» [93].
Терапия «Токсинами Coley» обычно производится пациентам на дому. Даже сто лет назад, она виделась слишком дорогой, чтобы занимать больничную койку в течение многих месяцев подряд. Клиника Майо (Mayo Clinic), например, начинала терапию токсинами, а затем переводила пациента на амбулаторное лечение. В большинстве же случаев, раковые пациенты никогда не госпитализировались вообще. Эти пациенты полностью полагались на их семейного врача. Один такой врач, доктор Калкинс (Calkins) из Ватертауна, штат Нью-Йорк, обычно лечил своих онкологических больных в течение целого года. Он рекомендовал ежедневное введение «Токсинов Coley» в течение шести месяцев и затем двукратно в неделю в течение других шести месяцев. Используя эту технику, Калкинс имел 80 % пятилетнее выживание в течение 32-летнего периода своей практики [94].
Другой семейный врач, доктор Артур Бернс (Arthur Burns) из Кентвилла, Nova Scotia, знал, что у него трудный случай, когда здоровье молодой женщины начало необъяснимо быстро ухудшаться. Он направил ее в крупный госпиталь в Галифаксе, где диагностическая операция выявила огромную массивную опухоль, сросшуюся с почкой и растущую за ее пределами. Когда гистологическая экспертиза возвратила диагноз широко распространившегося рака почки, состояние женщины рассматривалось как безнадежное. Она была выписана из больницы и вернулась в свой родной город на носилках. Доктор Бернс лечил больную введением «Токсинов Coley» в течение шести недель, и в каждом случае ее температура поднималась приблизительно до 40,6оС. Состояние больной постепенно улучшилось, и она начала набирать вес. Четырьмя месяцами после того, как терапия началась, она вернулась к нормальной, здоровой жизни. Когда женщина была прослежена в последний раз в 1952 году, она была полностью здорова, то есть через 40 лет после диагноза широко распространившегося рака почки [95].
Имеется великое множество примеров отчаянно больных, кто получил новую путевку в жизнь, после терапии «Токсинами Coley». Чрезвычайно больная женщина с широко распространившимся раком яичников получила пятнадцать месяцев терапии «токсинами», начавшейся в 1916 году, и полностью восстановила своё здоровье, пока не умерла внезапно от мозгового кровоизлияния 20 годами позже [96]. Пациент с рецидивом меланомы получил курс лечения «Токсинами Coley» в 1902 году и оставался здоров, без дальнейшего повторения болезни в течение 41 года [97]. Пациент, парализованный из-за массивной опухоли, охватившей позвоночник, получал «Токсины Coley» в течение трех месяцев в 1902 году, полностью восстановился, и жил нормальной жизнью без дальнейшего повторения рака в течение 42 лет [98]. Пациент с опухолями размером с яйцо на шее, получил шестимесячный курс терапии «Токсинами Coley» в 1906 году, в ходе которого опухоли полностью исчезли без дальнейшего повторения на протяжении 46 лет [99]. Пациент с неоперабельным раком кости получил шесть месяцев терапии токсинами в 1909 году и вернулся к нормальной жизни без повторения рака в ходе последующих 42 лет [100].
По ходу своей карьеры, Coley лечил приблизительно одну тысячу больных раком с сопоставимыми или лучшими результатами, чем при самом хорошем лечении, доступном сегодня. Однако, Coley не понимал, как его терапия работает и потому не имел никакой научной модели, чтобы управлять ей. Он сделал изменения в схеме лечения, основанные исключительно на персональных наблюдениях. Он учил, что пациенту необходимо испытать сильную реакцию, включая высокую лихорадку и озноб, чтобы извлечь пользу от терапии. Он также узнал на опыте, что для каждого больного требовалось индивидуальное количество «токсинов», так что он начинал с малых доз, поднимая их постепенно, пока он не наблюдал желательную реакцию. Желательная реакция зависела не только от особенностей организма больного, но и от качества «Токсинов Coley», доступных в те годы. Все серии «токсинов» содержали ту же самую смесь двух убитых бактерий, но они могли различаться по своим терапевтическим свойствам. В частности, коммерчески доступные «Токсины Coley», произведенные Parke Davis & Company между 1899 и 1951 годами часто имели низкое качество [101] (что губительно сказалось на репутации терапии Coley – прим.перев.).
В конце концов, после работы с сотнями пациентов и по истечении ряда лет, Coley осознал, что терапия должна продолжаться в течение еще нескольких месяцев после видимого выздоровления, иначе возрастал риск возврата рака.
Эти наблюдения, вполне значительные ретроспективно, приходили медленно после многих лет опыта. Время, когда Coley оценил важность контроля за качеством в производстве токсинов и понял, как они должны вводиться, пришлось на конец его карьеры. Было немного врачей, желающих вернуться к старой терапии без удовлетворительного медицинского объяснения ее механизмов, не говоря уже о том, что она требовала месяцев лечения и постоянного надзора, тогда как рентгенотерапия была понятной и простой в применении. После смерти Coley в 1936 году, использование токсинов постепенно сошло на нет к концу 1950-х, когда химиотерапия виделась как антираковое средство будущего. «Токсины Coley» были почти, но не совсем забыты.
В Соединенных Штатах, возможно последний зарегистрированный случай применения «Токсинов Coley», после того, как была проведена первичная антираковая терапия, относится к шестидесятым годам. В этом случае, 69-летний мужчина с раком толстого кишечника и метастазами в печень и легкие был в таком безнадежном состоянии, что жизни ему обещали менее недели. Как последнее средство, врач в городе Оклахома ежедневно, в течение восьми дней вводил больному «Токсины Coley», и всякий раз у пациента возникала исцеляющая реакция в виде высокого подъема температуры тела и озноба. Этот курс лечения слишком короток, чтобы ожидать гарантированного продолжительного положительного результата. Тем не менее, через одну неделю после завершения такого лечения, человек возвратился домой, его вес и силы прибывали, и, в конце концов, наступила полная регрессия. У этого человека не было никаких признаков рака и по истечении восьми лет с момента завершения лечения токсинами, когда он наблюдался в последний раз [102].
Возможно, последняя запись об использовании «Токсинов Coley», как о первичной терапии рака, сделана в Китае в восьмидесятых годах. У взрослого мужчины был терминальный рак печени с крупными новообразованиями в обеих долях. Человек получил 68 инъекций «Токсинов Coley» в течение 34 недель. К концу этого курса все опухоли полностью регрессировали [103].
Описанные выше примеры лишь малая часть из тех, что есть в медицинской литературе [104].
Прочтя вышеизложенное читатель может легко соблазниться сделать неоправданные выводы об эффективности забытой более чем сто лет назад терапии. Сами по себе «Токсины Coley» не лечат рак. Чтобы быть объективным, полезно помнить, что примерно в половине случаев «токсинотерапия» не работала. С этим можно поспорить и списать все неудачи на некачественные версии токсинов или неправильное их назначение, но подобные аргументы можно привести для оправдания недостатков любого антиракового лечения. Как бы то ни было, «Токсины Coley» терпели неудачу примерно в 50% случаев. В этом отношении, эта историческая терапия – ничем не лучше современных средств. С другой стороны, когда «Токсины Coley» работали, больше пациентов вернулось к нормальной жизни или выжило большее число лет.
К примеру, вот данные одного ретроспективного анализа о 896 больных лечившихся «Токсинами Coley» , из которых 33 имело рак груди: у 13 из них был операбельный рак без метастазов, и все 13 прожили по крайней мере пять лет. Остальные 20 пациентов имели неоперабельную, широко распространившуюся болезнь. Из них, 65% выжило по крайней мере пять лет [105]. Для сравнения: пятилетнее выживание женщин с широко распространившимся раком груди в Yale-New Haven Hospital было около 7% в двадцатых годах и несколько лучшее - около 15% - в пятидесятых [106]. Позднее, согласно данным American Cancer Society, 20% женщин с широко распространившимся раком груди в 1989-1996 годах выживали пять лет [107].
Как мы уже видели, «Токсины Coley» были очень эффективны против рака. Как мы еще увидим, они стимулируют мощный иммунный ответ. Одного только мощного иммунного ответа достаточно, чтобы вылечить некоторые виды рака у некоторых больных, но он не может вылечить все виды рака у всех больных. Мощная стимуляция иммунной системы является только частью дела, поскольку раковые клетки нередко способны спрятаться от иммунной системы. Иммунитет не может убить то, что не может видеть. Остальная часть дела – настройка иммунной системы на распознавание скрытых раковых клеток - предмет постоянного исследования, которое начинает приносить осязаемые результаты. Тем не менее, прежде чем мы обсудим конец рака, мы должны поговорить о его начале.