Паразитарная теория рака

Биотерапия (иммуноэмбриотерапия) рака

Биотерапия рака – понятие достаточно широкое. Сюда относят и сугубо иммунологические воздействия, как, например, лечение интерферонами или различными интерлейкинами, но, строго говоря, такие воздействия относятся к иммунотерапии рака. В последнее время в этом плане всё больше надежд возлагают на методы, направленные на ангиогенез опухолей, врастание в них новообразованных кровеносных сосудов.

Естественно, что быстрорастущая опухоль нуждается в активном притоке питательных веществ и кислорода, и вырабатывает множество белков, стимулирующих собственный ангиогенез. Чем агрессивнее опухоль, тем интенсивнее происходит развитие в ней кровеносных сосудов, а чем активнее синтез белков-стимуляторов ангиогенеза, тем выше метастатический потенциал, злокачественность опухоли. Если нарушить процесс опухолевого ангиогенеза, раковые клетки начинают погибать и опухоль и опухоль подвергается обратному развитию.

Ещё в апреле 1998 года американские учёные сообщили о создании двух препаратов, тормозящих развитие опухолей – ангиостатина и эндостатина. У ряда пациентов при некоторых видах рака эти препараты дали хорошие лечебные результаты.

Учёные из Исследовательского института Скриппса (США) открыли особый фермент (раф-1-киназа или Р1К), который запускает каскад химических реакций, ведущий к росту сосудов. Если его блокировать в тканях опухоли, рост кровеносных сосудов прекращается. В опытах крошечная конструкция, содержащая ген, подавляющий продукцию Р1К, прицельно доставлялась в опухолевые клетки. Здоровые сосуды при этом не затрагивались. В модельных экспериментах наблюдали рассасывание всех крупных опухолей в изученных системах, исчезали и метастазы этих опухолей в лёгкие и печень. Но сообщений о применении этой методики в клинике не последовало. Вообще это направление в мире сейчас активно развивается, печальное исключение – наша онкологическая наука.

В рамках полииммунотерапии, проводимой в лаборатории иммунологии ЦИТО, мы не получили у реципиентов сколько-нибудь длительной ремиссии. Можно было предполагать, что собственные злокачественные клетки не только защищаются от иммунитета хозяина, но и являются столь слабыми антигенами, что взаимодействие с цитотоксическими лимфоцитами-киллерами не приводит к гибели клетки-мишени.

В ходе полииммунотерапии, проводимой в 60-70-ых годах в лаборатории иммунологии ЦИТО, мы широко использовали эмбриональные ткани, водные экстракты из них или клеточную суспензию. С этой целью изучалось действие пересадки эмбрионального тимуса, влияние растворимого тимозина, экстрактов, полученных из селезенки, печени плодов. Проводилось введение субстратов плаценты, растворимых водно-солевых растворов и клеточной суспензии. Именно с помощью последних нам удалось получить наиболее демонстративные результаты.

Обратное развитие рака и метастазов с помощью ИЭТ (примеры)

Работа в самом начале проводилась нами с туберкулёзной больницей №1 на Стромынке, персонально с зав. отделением хирургии, кандидатом мед. наук А. В. Дубровским). Именно им в конце 1975 года для лечения были направлены супруги Шиманские, у которых был диагностирован правосторонний плоскоклеточный рак лёгкого с метастазами в контрлатеральное лёгкое. Учитывая кинику сдавления нижней полой вены, пациента были нерадикально оперированы (односторонняя торакотомия 13 ноября 1975 года) с удалением гигантской опухоли лёгкого с очагами некроза.

Рентгенограмма легких пациентки Ш. до операции. К правому контуру сердца прилежит крупная гомогенная тень с четкими контурами, размером 8х13 см. Латеральнее - три округлых гомогенных фокуса с чёткими краями диаметром 1,5-2 см. (на уровне передних отрезков I, IV и VII рёбер). В левом легком два аналогичных фокуса на уровне II и IV межреберий.

Больная А. Шиманская, 1917 года рождения, и её муж, 1915 г.р., на иммунологическое обследование и лечение были направлены в нашу лабораторию 21 ноября 1975 года, то есть через 19 дней после операции. В крови больных был обнаружен сывороточный блокирующий фактор, тормозящий реакции Т-лимфоцитов аутологичной крови. Поэтому предпринято подкожное введение плацентарного экстракта (ПЭ). Уже через месяц после ИЭТ (подкожно 20 мл экстракта плаценты в смеси с 2 мл аутологичной крови) метастатические тени в левом лёгком заметно уменьшились, а через три месяца вообще прекратили обнаруживаться. Через год инъекция ИЭТ была повторена, и на этом лечение больных было закончено. Лёгкие на рентгенограммах оставались у них чистыми, поэтому в 1981 году мы их демонстрировали на обществе грудной хирургии. В 1981 году мы с Дубровским описали этот случай в «Вопросах онкологии» (№6, стр. 69 - 73), но не получили на статью ни одного запроса от коллег. Жена прожила после операции 8,5 лет, умерла от сердечного приступа. Никаких следов рака у неё на аутопсии обнаружено не было. Муж наблюдался нами до 1991 года, у него не было рентгенологической патологии в лёгких. Он проживал в Крыму, поэтому далее контакт с ним был потерян.

Через три недели после операции и до ИЭТ. В нижнем латеральном отделе правого легкого - массивные плевральные наслоения. В левом легком сохраняются два округлых фокуса.

Через месяц после ИЭТ. На месте метастатических очагов в левом легком значительно меньшая по размерам тень на уровне IV межреберья. Через 4,5 года после операции и ИЭТ округлые фокусы в левом легком не определяются. Лёгочный рисунок нормален.

Мы продолжали применять ЭП для лечения онкологических больных, хотя последние были, как правило, в терминальных стадиях заболевания после осуществления всех официальных принятых методов лечения. Естественно, что такой результат, как у Шиманских, был получен не у всех, ибо для исхода лечения важна стадия заболевания, когда предпринималось лечение. Нужно подчеркнуть, что ИЭТ рака мы проводили после всех официально рекомендованных методов противоопухолевого лечения, хотя не считали это во всех случаях разумным: чем раньше начато лечения и чем меньше в организме накопилось злокачественных элементов, тем могут быть спешнее результаты биотерапии рака. Под последней мы имели в виду применение плацентарного экстракта, которое с 1975 года стали проводить вместо комплексной иммунотерапии. Результаты этой терапии были разнообразными. Здесь мы приводим несколько поразительно хороших результатов, достигнутых исключительно с помощью инъекций плацентарного экстракта.

Пример 3.

Б-ная Л. радикально оперирована по поводу рака молочной железы 19 ноября 1980 года, после операции проведено несколько курсов химиотерапии (по Куперу). Несмотря на это, в 1981 году появились метастазы в кости. Иммуноэмбриотерпия (ИЭТ) начата 28 июля 1981 года. В настоящее время практически здорова, жалоб не предъявляет. Так было с самого начала проведения ИЭТ, что затрудняет оценить время, в течение которого был достигнут положительный результат.

Пример 4.

Б-ной П, военнослужащий. Лечился в госпитале по поводу рака носоглотки с 1971 по 1973 гг. Потом с опухолью III стадии попал к нам, прошёл ИЭТ. Получил лишь две инъекции плацентарного экстракта. Практически опухоль больше не обнаруживалась. Стал отцом. При напоминании об этом больном лечащему врачу госпиталя в 1994 году, тот удивился: «А разве тот больной жив? Всё же была третья стадия рака».

Пример 5.

Б-ная Л., 1938 г.р. Была оперирована в Харьковском НИИТО в 1973 по поводу хондросаркомы правого бедра (резекция поражённого участка кости в замещением дефекта костным аллотрансплантатом). Сначала больной проводили стимулирующую полииммунотерпию (см. Говалло, 1977), а с 1975 г. - ИЭТ. В настоящее время трудоспособна, ведёт подвижный образ жизни, - жалоб не предъявляет.

Пример 6.

Б-ной Т-в, 1929 г.р. Оперирован в 1978 г. по месту жительства (г. Казань) по поводу правостороннего рака лёгкого. Было высказано подозрение на наличие метастазов в средостении и левом лёгком. От предложенной химиотерапии больной отказался. ИЭТ начата 21 декабря 1978 года. С этого времени больной жалоб не предъявлял. В 1997 г. у б-го диагностирован рак мочевого пузыря, инъекции плацентарного экстракта возобновлены. Эволюция опухолевого процесса подавлена. Сейчас больной занят добычей нефти в Альметьевске.

Пример 7.

Б-ной Ш., 1929 г.р. В январе 1992 года оперирован проф. Аксандровым по поводу аденокарциномы прямой кишки. ИЭТ начата в том же году после лучевой терапии. В настоящее время больной трудоспособен, жалоб не предъявляет.
Пример 8.

Б-ной Г., 1929 г.р. В 1985 году оперирован по проводу рака молочной железы (больной – мужчина), после операции начата химиотерапия, но вскоре больной от неё отказался. ИЭТ начата 9 декабря 1986 года. До настоящего времени больной практически здоров, рецидивов опухоли никогда не возникало.

Пример 9.

Б-ная Д., 1924 г.р. Дважды оперирована в 33-й больнице г. Москвы по поводу меланомы правой ноги. Состояние после удаления рецидива, проводилась последовательная химиотерапия. На тыльной поверхности стопы глубокая язва, дно которой выстлано серым налётом опухолевых клеток. Проведена ИЭТ, а также язва дважды в неделю тампонировалась свежей плацентарной тканью. Через 1,5 месяца полноценное заживление язвы, нежная эпителизация на её месте. Больше рецидивов меланомы не возникало. Больная эмигрировала в Израиль.

Пример 10.

Б-ная Б. После мамэктомии по поводу рака молочной железы в 1995 году обнаружили салитарный метастаз в костях верхнего отдела позвоночника. Его предполагали удалить хирургически, но перед этим решили провести ИЭТ. Через три месяца костный метастаз рентгенологически перестал обнаруживаться, эффект сохраняется до настоящего времени.

Пример 11.

Б-ной П., 1936 г.р. По поводу злокачественной меланомы левой паховой области был оперирован 23 декабря 1989 года и повторно, по поводу местного рецидива 29 апреля 1991 года. Проведено несколько курсов химиотерапии в г. Львове. В конце 1900 года на вопрос «Сколько ещё у нас осталось времени?» жена больного услышала от врача: «Не более месяца».

Жена разыскала меня, и 20 ноября 1991 года мы приступили к ИЭТ. Положительный результат был достигнут быстро: метастазы в лимфатических узлах, грозившие уже проведением ампутации поражённой конечности, пальпаторно уменьшились уже через день после первой же инъекции плацентарного экстракта, а ещё через неделю перестали прощупываться вообще, боли исчезли.

Показательна благодарность этого больного, присланная на наш сайт, тем более, что по началу он воспринимался мною как погибающий и безнадёжный: «Дорогой Валентин Иванович! В 1991 году мне повезло попасть к Вам на лечение после двух операций по удалению метастазов и трёх курсов химиотерапии по поводу злокачественной меланомы. Вот уже 10 лет я живу. Снова и снова я обращаюсь к Вам со словами благодарности. Благодаря Вам я могу радоваться жизни. Желаю Вам крепкого здоровья и удачи. Пусть Вас найдёт спонсор и вновь созданная лаборатория иммунологии продолжит возвращение к жизни неизлечимых больных. 10 марта 2001 года.» От себя добавлю, что после проведенного лечения больной ни одного дня не провёл на больничной койке и вновь вернулся на работу.

Пример 12.

Б-ная Б., 1954 г.р. После мамэктомии по поводу рака молочной железы в 1995 году обнаружили салитарный метастаз в костях шейного отдела позвоночника. Его предполагали удалить хирургически, но перед тем решили провести ИЭТ. Через три месяца костный метастаз рентгенологически не обнаруживался. Эффект сохраняется 8 лет.

Пример 13.

Б-ная Р., 1926 г.р. 7 сентября 1974 года была оперирована в ЦИТО по поводу синовиальной саркомы стопы. В 1974 году несколько раз получила внутривенные инъекции ЛАК клеток – ФГА-стимулированных in vitro в течение трёх суток и затем отмытых аутологичных лимфоцитов. ИЭТ начата с 2 декабря 1974 году. Ни рецидивов, ни метастазов у больной не было. В 1991 году эмигрировала в Канаду, последнее сообщение о хорошем самочувствии было от неё в 2000 году.

Пример 14.

Один из последних примеров успешного применения ИЭТ, причём заочного. Летом прошлого года я получил запрос из Германии о возможности помочь женщине, страдающей раком (рецидивирующим, с метастазами) маточных труб. Я направил в её адрес препарат VG-1000 с инструкцией применения его. Ниже привожу её отзыв о результате лечения, полученный мною недавно:

«Уважаемый Валентин Иванович! Позвольте мне выразить Вам свою глубокую благодарность за то поистине чудесное изменение в моём состоянии, которое произошло после того, как мне в начале октября 2002 года сделали 5 инъекций Вашего препарата VG-1000. Благодаря Вашей помощи, моя жизнь снова приобрела смысл. Как Вы знаете, со второй половины 1998 года я мучилась от рака маточных труб (в истории болезни написано плоскоклеточная карцинома). Дифференциальный диагноз – первичная карцинома яичника. За время до октября 2002 года я перенесла три операции по удалению опухоли и метастазов в лимфоузлах в районе третьего поясничного позвонка, три курса химиотерапии, курс радиооблучения в октябре 2002 года. После всего этого моё самочувствие было ужасным, тем более что в июле 2002 года был рецидив опухоли. И всё это вплоть до того момента, когда я получила инъекции Вашего препарата.

За очень короткое время после проведения инъекций Вашего препарата у меня исчезли боли, прошла слабость, появилась энергия, я стала вместе с мужем выезжать в другие места Германии и даже за границу. Я снова почувствовала себя здоровым человеком. И всем этим чудесным изменениям в моём здоровье я обязана Вам и Вашему препарату VG- 1000. Результат компьютерной томографии, проведенной мне 17 января 2003 года, показал, что мои субъективные ощущения соответствуют объективной реальности – это исследование подтвердило, что моё хорошее состояние – результат отсутствия у меня каких-либо следов злокачественной опухоли. 16 апреля 2003 года.»

Из указанного письма следует обратить внимание на то, что все болезненные симптомы, определяемые опухолью и метастазами, прошли у больной за короткое время, измеряемое несколькими неделями. Я и раньше мог убедиться, что болезненные явления после введения плацентарного экстракта исчезают довольно быстро (пример № 9 с меланомой левой паховой области), что никак не может быть связано с постепенным развитием иммунологической реакции и устранением опухоли лимфоцитами-киллерами. В области введения препарата и локализации опухоли больные чувствовали рассеянные тактильные ощущения, иногда – даже чувство местной теплоты («жара»), продолжающееся до двух недель.

Механизм действия ИЭТ

При тщательном иммунологическом обследовании леченных больных в их крови не удалось обнаружить демонстративного увеличения концентрации Т-лимфоцитов-киллеров, снижения Т-лимфоцитов-супрессоров и появления каких-либо гуморальных антител, взаимодействующих с аллогенными клетками. Всё это дало основание считать обратное развитие опухоли не результатом иммунотерапии, а следствием развития антиангиогенной реакции, направленной против развития новообразованных кровеносных сосудов опухоли. Поэтому правильнее лечение с помощью плацентарных экстрактов относить к категории биотерапии, а не иммунотерапии. Последняя, видимо, в чистом виде для целей излечения от злокачественных опухолей неосуществима. Приставка «Иммуно» в обозначении ИЭТ вызвана только тем, что плацентарные препараты вводятся парентерально и играют до некоторой степени роль вакцины, нейтрализующей белковые продукты злокачественной опухоли.

Следует обратить внимание на то, что после ИЭТ у больных повышается в крови содержание соответствующих онкологических маркеров, но это не свидетельствует о росте опухоли, а, напротив, является доказательством обратного её развития, когда в кровь поступает много молекул рассасывающейся опухоли, что может служить доказательством наступающего выздоровления.

Экспериментальные доказательства высказанного положения были получены Pablo C. Colorado с соавторами (Саncer Research, 2000, 60, № 9, р. 2520), которые выделили из человеческой плаценты ассоциированный с мембранами белок с молекулярной массой 26 kDa, содержащий цепь коллагена типа 1V, названный ими арестеном. Арестен функционировал как анти-ангиогенная молекула, подавляющая пролиферацию эндотелиальных клеток и миграцию их в новообразованные кровеносные сосуды опухоли, что приводило к отмиранию опухолевых тканей. Так введение арестена бестимусным голым мышам-нюдам, у которых клетки рака человека растут обычно беспрепятственно, в этих условиях избирательно подавляло развитие пересаженных злокачественных клеток.

Американский научный обозреватель Ralf Moss писал в Интернете по поводу нашего лечения: «Immune-Placental Therapy (IPT) – This is the name of the treatment of Valentine Govallo, MD PHD of Moscow, Russia. Dr. Govallo is the author of fascinating book «The Immunology of Pregnancy and Cancer». Не еxposes many ideas that I have believed for a long time. And so I salute him and his work. He also devised a kind vaccine made from human placenta. The Vaccine definitely seems to show some activity against cancer. But it would be mistake to think that it was particularly effective against stage IV disease. One person of my acquaintance went to Moscow to receive his treatment for recurrent metastatic breast cancer. The recurrent breast tumor melted away on the treatment. But her bone metastases were unaffected. She lived nearly two years after receiving his vaccine».

Нет слов, что добиться обратного развития костных метастазов представляет труднейшую задачу. Но нам удавалось наблюдать такую реакцию после ИЭТ (примеры №№ 2, 9, 10). Что касается лечения больных в 1V стадии заболевания, то несомненно, что лечение тем эффективнее, чем на более ранней стадии заболевания оно предпринято. Однако приведенные здесь примеры касаются стадии III-IV рака, оно и в этих случаях, как мы видим, давало стойкий положительный результат.

Необходимо подчеркнуть, что предлагаемая терапия не имеет ничего общего с тканевой терапией, предложенной давно академиком В.П. Филатовым хотя бы потому, что Филатов рекомендовал автоклавировать препараты плаценты, чтобы лишить их белка. В данном же случае носителями антиангиогенной функции и индукторами обратного развития злокачественных опухолей являются именно белковые молекулы плаценты. Правда, их характеристика и очистка – это дело будущего. В целом же ИЭТ не грозит пациенту никакими осложнениями, она не токсична и, что немаловажно, будучи поставлена на государственную основу, экономически гораздо дешевле для больных, нежели химиотерапия.

Иммунотерапия рака

Следует признать, что инициатором проведения иммунотерапии рака в нашей стране явился автор этого сайта. Одним из первых в нашей стране я исследовал иммунитет больных после пересадки органов и тканей, чему была посвящена моя докторская диссертация (М., 1965 г.), поэтому естественно, что моя лаборатория, организованная в 1966 году, поначалу занималась вопросами тканевой несовместимости и ее преодоления при клинических трансплантациях.

Наша лаборатория первой начала проводить в 60-ых годах прошлого века различные мероприятия, направленные на усиление иммунореактивности онкологических больных. Эти данные под рубрикой «Полииммунотерапия» были опубликованы в моей монографии «Иммунитет к трансплантатам и опухолям» (1977, Киев, «Вища школа», 384 стр.). И вправду, ещё в 60-ых годах прошлого века, когда обозначились успехи клинической трансплантации органов, стало ясно, что длительное подавление иммунитета реципиентов с пересаженными органами (иммуносупрессорная терапия) является реальной угрозой развития у них рака, и стали возникать мысли о возможной пользе иммуностимуляции онкологических больных.

Мною был сделан доклад на Президиуме Учёного Совета Министерства здравоохранения СССР «О стимуляции клеточного иммунитета (активности Т- лимфоцитов как методе неспецифической терапии злокачественных новообразований». В докладе были освещены подходы к стимуляции иммунитета онкологических больных лекарственными и биологическими веществами, в том числе эмбриональными клетками и экстрактами из них. 7 июня 1973 года было получено разрешение УМСа на проведение иммунотерапии в руководимой мною лаборатории иммунологии ЦИТО и ряде других лечебных онкоучреждений.

Сейчас приходится признать, что ни введение иммуностимуляторов (любых – тимозина, бактериальных и вирусных вакцин), ни искусственная активация Т-киллеров вне организма с последующей их реинфузией в кровоток больному, ни иммунизация пациентов стволовыми эмбриональными клетками реального подавления роста опухоли и развития метастазов не вызывают. Отдельные удачные результаты служат скорее редким исключением, чем правилом (как и при химиотерапии). Более того, нам не удалось выявить те показатели иммунитета, которые ответственны за развитие или подавление опухолевого роста. Общая иммунограмма даёт представление о состоянии иммунной системы, но она вполне может быть не нарушенной у онкологических больных, особо не получавших химиотераию. Рак сам по себе повреждения иммунитета не вызывает.

Соображения об увеличении угрозы рака с возрастом, когда все защитные приспособления организма слабеют, и наблюдения о развитии злокачественных опухолей при длительной лекарственной иммуносупрессии не позволили разработать эффективную терапию опухолей. Реальная практика искусственной активации иммунитета онкологических больных хороших результатов не принесла. Возможно, что лабораторные тесты, свидетельствующие об усилении иммунологических потенций, дают искажённые представления о защитных процессах in vivo. В наших наблюдениях в ходе полииммунотерапии можно было отметить усиление бластообразования среди Т-клеток, цитотоксического эффекта лимфоцитов на клетки-мишени, более интенсивный синтез в организме интерлейкина-2, однако к радикальному противоопухолевому эффекту это не приводило.

Онкологи часто уповают на генетические методы борьбы с раком, но до избирательного угнетения генов, ответственных за канцерогенез или активации генов противоположного действия, онкопротекторов, ещё нужно дожить. Правда, ободряет, что уже в наши дни прочитано 99 с лишним процентов генома человека, но впереди ещё анализ белков, синтезируемых этими генами, выяснение их участия в наиболее грозных заболеваниях, создание лекарств генетически избирательного действия. Ситуация осложняется тем, что до их пор генетики работали с молекулами или их сочетанием, теперь же должна возникнуть новая, системная биология, оперирующая операциями реальных клеток или части генома в данных конкретных условиях, иначе говоря, дезинтеграция должна уступить место интеграции.

В.И. Говалло

Пиратство вокруг ИЭТ

После выхода моей книги в США ко мне начали обращаться многочисленные представители околомедицинских кругов с целью позаимствовать или купить описанную в монографии методику приготовления плацентарного экстракта ИЭТ.

В 70-х годах прошлого века Чехословакия стала проводить симпозиумы по проблеме полового развития. Это было своевременно, так как оказалось, что некоторые недостатки развития можно нейтрализовать переносом тканей от отца матери (например, введением мужских лимфоцитов при угрозе аборта). Там, в Праге, я встретил сотрудницу латвийского роддома Евгению Николаевну Быкову, которая позже зачастила в нашу лабораторию в Москве. В 1981 году Быкова приехала к нам грустная, и я понял, что у нее в семье драма – нет ребенка. Когда она беременела, развивался самопроизвольный выкидыш. Мы сделали Быковой переливание лейкоцитов мужа, что закрепило оплодотворяющую силу мужа. В семье родилась девочка. Быкова прошла у нас учебу и стала внедрять этот метод в Латвии. Еще через некоторое время Быкова стала готовить докторскую диссертацию на эту тему. Но запротестовало ее начальство в Ленинграде. Я этого не понимал, но в дальнейшем все объяснилось.

Быкова нашла приятеля - А. Кангизера, продавца медицинской техники, и решила с ним делать деньги. Я по доброте душевной поделился с ней результатами лечения плацентой онкологических больных. Быкова приготовила экстракт плаценты, лиофилизировала его. Далее все приняло неожиданный оборот: они с Кангизером начали продавать свой препарат под названием Римолан и сделали ему особую рекламу. Когда журналистка Батенёва напечатала о них негодующий очерк в «Известиях», Кангизер объявил, что это реклама, за которую они благодарят «Известия» и господина Говалло. Ничего себе – обвинение в воровстве объявить рекламой.

Одновременно контакт был с американским гомеопатом, писателем Култером. Култер пытался освоить Багамы, Мексику, отчасти Латвию, но ему помешал инсульт. Дело перешло к его сыну Андрею. Никаких обязательств по соглашению он не выполнил, не говоря уже о деньгах, он даже не сообщал о диагнозах взятых на лечение больных. Торговавший до этого драгами для добывания золотого песка, Андрей передал секрет получения экстракта плаценты швейцарцу ван Ульрику, который стал его продавать за 1600 долларов по всему свету. К сожалению, он не знал, как нужно вводить экстракт, поэтому его препарат оказался недейственным. Он собирает деньги, а всю ответственность взвалил на меня. Позже мне прислали данные о том, что не помогает больным и Римолан.

В медицине, как и везде, существует положение: от взятого без спросу толку не бывает.

В.И. Говалло

Да-да...перед иньекцией мы читали эти примеры...но почему-то нет более современных данных, потом тоже самое я видела на других сайтах...Опыты 30 летней давности, почему же это не получило развития...

ЗАКРЫТИЕ ПРОФЕССОРА ГОВАЛЛО
Сюжет последний: все свободны

Татьяна БАТЕНЕВА

Редакционная почта принесла письмо. К сожалению, не оригинальное: ученый рассказывает о том, как его ученики получили патент на лекарство, созданное учителем. Таких историй последние годы приносят немало - понятия "интеллектуальная собственность", "авторское право" для нас все еще не стали равнозначны понятию о просто собственности. Украсть кошелек, чемодан с барахлом, автомобиль - преступление, юридическая и нравственная гадость. Спереть текст рукописи или даже опубликованной книги, статьи, научную разработку - вроде даже и не кража, а так, ловкость рук и бойкость ума. Зацепила подпись - доктор медицинских наук Валентин Говалло. Тот самый Говалло?

Имя Валентина Говалло в середине 80-х не сходило с газетных страниц, телеэкрана. Несклоняемое грамматически, оно склонялось в Минздраве тех лет, различных ведомствах и даже в могущественном ЦК КПСС. Причиной была идея известного в те времена ученого-иммунолога, замдиректора Центрального института травматологии и ортопедии, автора десятка популярных и научных книжек.

Изучая кровь больных остеосаркомой (раком кости), сотрудницы профессора Говалло заметили, что в ней изменяется соотношение мелких и крупных лимфоцитов - клеток так называемой белой крови, передового рубежа иммунитета человека. Мелких лимфоцитов в крови становилось заметно меньше нормы. Изучив те же параметры у больных другими видами рака, Говалло убедился, что и у них происходят те же изменения, причем даже на ранних стадиях заболевания. Это позволило предложить простой и информативный метод ранней диагностики, пригодный даже для массового скрининга, - то, о чем десятки лет мечтали онкологи.

На свою беду Говалло рассказал об идее журналистам ТВ. Тогда, в самом начале перестройки, от СМИ требовалось неуклонно ее ускорять - пропагандировать передовое, обличать косное. За сюжет ухватилась самая острая передача тех лет "Прожектор перестройки". Спросили мнение у онколога № 1 того времени - директора Онкоцентра, президента Академии медицинских наук Николая Блохина. Известный своей авторитарностью и нетерпимостью к "выскочкам" академик сразу сказал: метод - полная чушь, быть такого не может. Но телевидение все равно выступило да еще показало Блохина явно в невыгодном свете. Подключился Минздрав, огромная бюрократическая машина пришла в движение.

Были назначены слепые проверки метода: в Онкоцентре он с треском провалился, как позже стало ясно, не случайно. Одновременно многими независимыми исследованиями метод подтверждался - где в 70, где в 80, а где и в 100% случаев. Врачей, которые их проводили на свой страх и риск, давили, запрещали даже поминать проклятые лимфоциты. Академик Блохин слал гневные письма в центральные газеты, на телевидение и в ЦК КПСС, журналисты то славили, то поносили Говалло, коллеги-ученые крутили пальцем у виска и советовали прекратить саморекламу...

Наконец вмешался тогдашний министр здравоохранения академик Чазов, прошла еще одна проверка, и было официально сказано: метод информативный, дает результат в 72% случаев, но... применять его на практике преждевременно. Итоги целого года страстей и мук были печальны: профессор Говалло получил диабет и чуть не ослеп, подал в отставку с поста замдиректора, позже его лабораторию закрыли, а потом и самого проводили на пенсию. Предложенный им метод диагностики (подобного до сих пор так и не создано), который, вполне возможно, мог бы спасать сотни тысяч жизней, сегодня почти забыт.

Говалло, конечно, нетипичный ученый. Выделялся энциклопедической образованностью, докторскую защитил в 32 года, пошел в почти бесперспективную в 60-е годы иммунологию. Не умел вовремя включить в соавторы начальство, не умел нравиться, поддакнуть где надо. Кому были нужны его неприятная въедливость, чрезмерная щепетильность, наивная вера в высокое предназначение науки и ученого? Быть может, это все от тонн правильных книжек, прочитанных в детстве. Девять лет мальчик, страдавший костным туберкулезом, пролежал в специальном санатории, закованный в гипс. Он и с могущественным кланом онкологов схлестнулся только по какой-то книжной наивности.

Да и главная его идея - о сходстве развития беременности и раковой опухоли в организме человека - могла родиться только в голове с богатой фантазией. Собственно, поначалу он и изучал иммунологию беременности. Как, почему женский организм не отторгает новую жизнь - на отцовскую половину чужую ей, иммунологически чуждую? Оказывается, первым делом оплодотворенная яйцеклетка создает вокруг себя непроницаемый для организма барьер - плаценту. Не так ли и раковая клетка умеет создавать барьер от защитных сил, обычно атакующих все, что может нанести вред организму?

Попутно Говалло изучал и проблему иммунологической несовместимости матери и отца, следствием которой является тяжелая патология беременности. Раз за разом женщина беременеет и - теряет не успевшего родиться ребенка. Ученый предложил "приучать" организм матери к биологически чуждым клеткам отца - сначала имплантацией кусочка его кожи, потом усовершенствовал метод, вводя женщине лимфоциты крови мужа. Метод испытывали в разных учреждениях, причем подчас не зная автора - Говалло никогда не был силен в патентовании, получении авторских свидетельств и прочих бумажных подвигах. Для него куда важнее, что при помощи метода уже родились 13 тысяч желанных, долгожданных малышей. Десятки фотографий толстощеких младенцев с восторженными подписями их мамаш хранятся в семейном альбоме профессора рядом со снимками его собственных дочек.

Обучил методу он и старшего лаборанта роддома № 1 из Риги Евгению Быкову. Ту самую, о которой рассказал в своем письме в редакцию. Евгения Быкова успешно лечила им многих женщин, к ней в Ригу ехали со всего бывшего Союза, о ней тоже писали газеты. Тогда она не забывала упоминать, где и как научилась этому чуду - дарить детей.

Но патент-то получен ею и другими держателями уже без Говалло и совсем на другое его открытие.

Вот эта самая плацента, побеждающая мощные силы иммунитета, не давала ему покоя еще в 60-х. Он сумел получить ее экстракт и предложил вводить его при самых тяжелых, не подлежащих лечению болезнях, в том числе и раке. Тогда о модной нынче биотерапии даже не заговаривали, о современных нормах проведения экспериментов на людях не слыхивали, а в ЦИТО еще было отделение иммунологии, в котором разрешили эти виды помощи безнадежным пациентам. К изумлению Говалло, части больных удавалось помочь - они чувствовали себя значительно лучше. После скандала с Блохиным отделение закрыли, но принимать больных амбулаторно не запретили. А слухи уже пошли. К Говалло стали приходить сами больные и буквально требовать "укол".

- Многим достаточно было двух-трех инъекций, - рассказывает профессор, показывая фотографии бывших пациентов. - Вот женщина после саркомы, живет уже 15 лет. Вот мужчина с редкой патологией - раком груди, 20 лет, вот рак кишечника - 11 лет, вот двое - рак легкого, оба живы больше 10 лет. Приходили с рецидивами болезни, метастазами даже после операций, курсов химиотерапии, облучения. Я честно говорил, что экстракт помогает лишь в половине случаев, но когда есть хоть какая-то надежда...

После публичного разгрома с методом диагностики, после газетных статей, где его прямо называли "шарлатаном", он даже заикнуться не смел, что может еще и лечить: "Я и так уже перелез через забор, а после этого меня бы точно зарыли". Но люди шли и идут даже сейчас, хотя он уже несколько лет не работает.

- Первый результат мы получили в 1965 году, тогда я и сам не очень понимал, как экстракт плаценты действует, - анализирует почти 40-летнюю работу Говалло. - Теперь точно знаю, что это был комплекс белков, который нейтрализует защиту рака от иммунитета. То, что теперь называют иммуномодулятором.

А два года назад группа американских ученых опубликовала статью в престижном научном журнале Cancer Research. Им удалось выделить из плаценты фактор антиопухолевой активности. Назвали его аррестен. Прошло всего-то 35 лет. Между прочим, ссылок на Говалло в англоязычных ресурсах Интернета можно найти море. В наших вы такого имени не найдете.

Да, а патент г-жа Быкова как раз и получила в Латвии на тот самый экстракт плаценты, о котором в порыве учительского энтузиазма как-то рассказал ей Говалло. Правда, в графе патента "Изобретатели" его имя упомянуто. Но патентодержателем он отнюдь не является. А на Багамах безвестная фирма Empirical Therapies предлагает лечение рака по методу, "созданному в Европе профессором V.I. Govallo", - три инъекции всего за 8,5 тысячи долларов.

Сколько там еще всего было, в этой ученой голове, которая оказалась нам не нужна?

17.05.02

http://www.inauka.ru/catalogue/article32788.html

RIMOLAN (РИМОЛАН) – препарат, полученный с помощью «ЛОВКИХ РУК»!

НОВАЯ ЭРА КРАЖИ ИДЕЙ И ТЕХНОЛОГИЙ

Всё-таки в необычное время мы живём ныне. То, что ещё вчера казалось постыдным и гадким, сегодня расценивается, как нечто обычное, даже ординарное. Скажи мне кто-либо 15 лет назад, что Евгения Яковлевна Быкова, которую я знал по совместной поездке в 1987 г. в Варну на симпозиуме по иммунологии размножения, что эта скромная врач-лаборант родильного дома в городе Рига сможет потихоньку присвоить методику получения и применения препарата, к которому она не имела никакого отношения, и далее оформить патенты, игнорируя истинных авторов, на своё имя, скажи мне это кто-нибудь тогда, когда она хотела называть себя «ученицей профессора Говалло», и я бы ни за что не поверил.

В начале 1982 года нашу лабораторию иммунологии ЦИТО посетила врач-лаборант Рижского роддома № 1 Евгения Яковлевна Быкова, завершившая в то время кандидатскую диссертацию, посвящённую изучению иммуноглобулинов женского молока. Как уже говорилось, мы были с ней знакомы. Я предложил ей заняться иммунотерапией самопроизвольных выкидышей у беременных женщин с помощью метода иммунизации лимфоцитами мужа, на который мною ранее было получено авторское свидетельство (№925346, приоритет от 4 июля 1980 г.). Неожиданно оказалось, что у неё самой имеются проблемы с вынашиванием беременности. Быкова проверила этот метод на себе, после чего родила здоровую дочь. Это воодушевило её, заставило поверить в эффективность метода и заняться более широко его практической реализацией. Отсутствие научного руководителя в Риге понудило меня выступить в этой роли, тем более, что сама Быкова зачастила в нашу московскую лабораторию.

В то время, с начала 70-ых годов, я занимался разработкой подходов к иммунотерапии рака человека, в частности изучением свойств водно-солевого экстракта женской плаценты. До экстракта плаценты (ЭП) мы экспериментировали с введением экстракта эмбриональной селезёнки, плодной печени, трансплантацией эмбрионального тимуса и другими иммунологическими подходами к лечению тяжёлых онкологических больных. Это была сложная и продолжительная работа. Впервые ЭП с положительным клиническим результатом был введён мужу и жене Шиманским в декабре 1975 года, оперированных доктором А. В. Дубровским. У пациентов был обнаружен быстрорастущий пдоскоклеточный рак правого лёгкого с метастазами. Результаты были опубликованы нами в журнале «Вопросы онкологии», 1981, № 6, стр. 69. Так или иначе иммунологических и прочих свойств водно-солевого экстракта из тканей трофобласта плаценты я касался в своих монографиях «Трансплантация тканей клинике (иммунологические аспекты)» М., «Медицина, 1969, 287 стр., см. страницы 255-257) и «Иммунология репродукции (М., «Медицина», 1987, 304 стр., см. страницы 180-201) и более подробно в монографии, вышедшей в США,- «Immunology of Pregnacy and Cancer»(издательства Nova Science Publ. Inc.,
N-Y, 1993, p. 310.).

В 1996 г. Быкова вновь оказалась в Москве, жаловалась на шаткое положение русских в Латвии. Чтобы хоть как-то поддержать её, я поделился с нею результатами терапии ЭП (уже опубликованными). Патента на применение ЭП я не имел, но имел разрешение Минздрава СССР на иммунологическое лечение онкологических больных, которым не помогло ранее проведенное официальное лечение. Неожиданно, но именно с помощью ЭП нам удалось получить лучшие результаты при раке, даже в поздних его стадиях.

Как выяснилось до этого, ЭП оказался также эффективным в терапии спонтанных абортов. Применение с этой целью заранее приготовленного ЭП даже имело свои преимущества, так как не требовало долгого и тщательного выделения димфоцитов из крови мужа, занимающего несколько часов работы в стерильных условиях. Мы с акушером Е. Печниковой имели к 1997 году такие наблюдения более чем над 200 женщинами с угрозой аборта, родивших здоровых детей. Естественно, что я подделился с Быковой методом приготовления ЭП, тем более, что она уже имела опыт работы ся эмбриональными антигенами для диагностических целей, почерпнутый в нашей лаборатории, да и казалась мне скромным и надёжным человеком. Но не учёл я, что мы вступили в рыночные условия, где деньги, страсть к наживе резко поменяли в худшую сторону психологию всех людей.

Через короткое время Быкова позвонила мне из Риги с предложением запатентовать метод получения ЭП и применение его для профилактики абортов.У ней уже был опыт взаимодействия с патентным отделом и с ней работала соавтором патентовед Людмила Иванова. Я отказался, сославшись на то, что все материалы опубликованы: приготовление ЭП и применение при раке описано в отечественных и американской монографииях, профилактика выкидыша с помощью того же ЭП – в моей статье «Иммуноэмбриотерапия. Постановка вопроса», напечатанной незадолго до этого с сборнике Междунар. Института Биол. Медицины (ред. Г. Т. Сухих, М., 1996). Я привёл там о более 200 женщин с угрозой выкидыша, у которых после введения ЭП родились в срок здоровые дети.

Летом 1997 года Быкова вместе с предпринимателем А. А. Кангизером, занимавшимся продажей медтехники, были у меня дома с целью составить заявку на применение ЭП в акушерской практике для подачи её в Рижское патентное ведомство. Препарат, который я обозначал как экстракт плаценты, получил международное обозначение по моим инициалам, как VG–1000, и стал без согласования со мной производиться в Фрипорте (Багамские острова), Мексике и Амстердаме.для лечения онкологических больных. Я согласился составить заявку в Латвиийское патентное ведомство, но настоял, чтобы моя фамилия, как автора препарата и впервые применившего его для лечения спонтанных абортов была первой, а среди авторов заявки значилась бы и москвичка врач-акушер Е. Печникова, с которой мы в 1093-1997 гг. проводили эту работу. В черновике заявки, которую мне предложила Быкова ЭП был обозначен как «Plagolon», и упоминались лишь два случая его применения в клинике. Окончательный текст заявки, в котором ЭП осторожно именовался «препаратом» и описывался его эффект при патологии беременности у 200 женщин, Быкова увезла с собой для перевода на латышский язык. Меня уведомили, что текст заявки передан в неизменённом виде в Латвийское патентное ведомство 11.11.97 и прислали копию заявки, где моя фамилия стояла первой и не была забыта врач Печникова. Казалось, все формальности были соблюдены.

По прошествии двух лет, не имея никакой информации из Риги, я отправил Быковой запрос. Никакого вразумительного ответа от неё я не получил, кроме упрёков Кангизера в том, что не участвую в оформлении совершенно нового для меня (по названию) препарата РИМОЛАНА. Оказывается Быкова успела за это время молчания многое:

Она подвергла экстракт плаценты, полученный по моей методике, высушиванию (лиофилизации) и объявила его новым, оригинальным, собственным препаратом, независимо ни от кого полученным в Латвии.

Она изменила текст заявки с моим участием, выбросила из него мою фамилию и Печниковой и, в таком «переработанном» виде вернула в патентное ведомство. Больше двух лет я никаких сведений о заявке не имел. Позже узнал, что вместе с Печниковой являюсь «изобретателем», но держателем патента является персонально Быкова. Такова оказалась плата за доверие и включение в текст заявки сотен пролеченных в Москве женщин. У самой Быковой до оформления патента были отдельные наблюдения (два или четыре случая, не дававшие право на обобщение).

Главное же – она подала в Рижский фармкомитет 4 февраля 1998 года под своей фамилией заявку на принципиально новый иммунотропный препарат РИМОЛАН, включив в эту заявку предпринимателя А. Кангизера с братом, финансирующих этапы обследования препарата, предлагаемого от Рижского Центра Репродукции, директором которого Быкова себя назначила. Никаких ссылок на меня или ЭП, секрет которого она узнала в 1996 году в Москве, в заявке не было. Я пытался оспорить это решение, так как для выбора нужного препарата из массы возможных тканевых экстрактов, его очистки и характеристики, клинической апробации (введению человеку), поисков безопасных доз и путей введения и регистрации клинического действия, на весь этот поиск у исследователя уходят многие годы. Я занимался ЭП с 60-ых годов и лишь в конце 1975 года рискнул ввести его больным людям. Быкова же, получив готовое решение и добавив лишь лиофилизацию жидкого раствора, что не меняет его биологических свойств , выполнила всю работу по получению препарата за считанные месяцы. Если бы она самостоятельно разрабатывала препарат, она бы до сих пор не решилась бы применить его практически. Подчеркну, что по существующим расчётам коллективу сотрудников для получения и характеристики нового лекарственного средства необходимо минимум пять лет, в то время как Быковой для внедрения «нового и оригинального» препарата потребовался всего год!

Украв идею и принцип приготовления ЭП, она под влиянием предприимчивого Кангизера забыла о годах совместной работы, когда ей помогали обрести достойную научную репутацию в иммунологии репродукции, игнорировала элементарную честность в проведении научной работы, сознательно пошла на замалчивание объективных фактов, полученных до неё и без неё и присвоение не принадлежащих ей научно-практических разработок.. Как только об этом заходил разговор в бытность моих встреч с ней, а я её не видел и не слышал с лета 1997 года, Быкова начинала рыдать, на чём разговоры прекращались.Я ответственно заявляю, что до беседы со мной в 1996 году Быкова плацентой, а тем более – ЭП не занималась. К этому её пробудили материальные стимулы и предприимчивость Кангизера, который не подразумевает, что есть такой рудимент – СОВЕСТЬ. В отличие от предыдущих лет с 1997 г. Быкова в поле моего зрения не появлялась. Охотно соглашусь с тем, что ей было стыдно смотреть мне в глаза.

Кангизеры профинансировали этапы работы, связанные с изучением свойств Римолана в Москве, Киеве, Санкт-Петербурге, в Латвии. Часть из них – изучение иммунологических свойств ЭП проводилась В Московском институте иммунологии, в частности, в лаборатории проф. Н. Г. Арцимович, которая имеет весьма туманные представления об иммунологии вообще, и плаценты – в частности. Вообще Нелли Григорьевна лишь подписывает протоколы, не вдаваясь в их сушность Проплаченное изучение иммунотропных свойств препаратов идёт по конвейеру, лишь бы за это платили деньги. Я ознакомился с этими данными через Интернет и поразился. Оказывается препарат, полученный из плаценты в Риге, обладает стимулирующими иммунитет свойствами! Плацента, единственный иммуносупрессорный орган, созданный Природой для иммунной охраны эмбриона, якобы усиливает все проявления клеточного и гуморального иммунитета! А как быть с огромной мировой литературой, отрицающей это усиление и доказывающей, напротив, подавление иммунной реакции с помощью ЭП. Видимо, Быковой, мало знакомой с существом вопроса, но озабоченной коммерческим успехом будущего препарата, хотелось, чтобы его можно было назвать иммуностимулятором (большой спрос потребителей). В лаборатории Арцимович за определённую сумму пошли навстречу «Заказчику», а администрация института поставила, печать, не вдаваясь в детали. Легко себе представить, что было бы с плацентарными животными и человечеством, будь ЭП иммуностимулятором! Никто из нас не родился бы на этот свет, не обладай плацента выраженной иммуносупрессией, немедленный самопроизвольный аборт завершал бы судьбу раннего зародыша.. Истина же в наш продажный век никого не интересует. Коммерческая наука перестаёт быть наукой.

Получив искомый патент, Быкова совместно с Арцимович и её сотрудницами публикует в московском журнале «Иммунология», №5 за 1999 год статью «Изучение иммунотропной активности нового плацентарного препарата римолана в эксперименте» (стр.23-26). Уже из самого названия явствует, что римолан – это «новый плацентарный препарат». При чтении первых же абзацев статьи это впечатление усиливается: «Целью настоящей работы было испытание иммунотропной активности препарата римолана– лиофилизированного гомогената плаценты, созданного в Латвии. Римолан содержит комплекс биологически активных гормонов: хорионический гонадотропин, пролактин, прогестерон и др. При создании препарата удалось максимально сохранить физиологически активные компоненты трофобласта, что отличает римолан от ранее известных плацентарных препаратов». И ни слова о том, что указанные гормоны иммунитет подавляют и если они присутствуют в данном растворе, то как супрессоры.

Трудно сказать, чего здесь больше: коварства, самообмана или сознательной лжи. Автор ясно представляет, что римолан - это тот же ЭП или VG-1000. То, что содержалось в ЭП, полученному по нашему методу, то и сохранилось в препарате, приготовленном Быковой. Она никогда не рискнула бы отойти от проверенного нами метода приготовления ЭП, потому что можно получить неожиданные результаты. А так за её спиной мой 35-летний опыт и никаких опасений. Лиофилизация ничего к биологической конструкции не добавила. Полностью заимствованный препарат, «созданный в Латвии» не может выгодно отличаться от проверенного прототипа. Кстати, Быкова нигде не ссылается на наш ЭП, небрежно называя его «гомогенатом плаценты», что не правильно Гомогенат – это однородная кашица измельчённых тканей, а не растворимый водный экстракт. При составлении официальной заявки на новый препарат или новый аспект его применения обязательно упоминание о прототипе изобретения и принципиальной новизне данного предложения. Прототипом своего изобретения Быкова считает применение коммерческого раствора хорионического гонадотропина, который давно не оправдал себя. Сослаться на наши работы с ЭП для неё опасно, ибо исчезает даже намёк на новизну. Лиофилизированный ЭП -–это всё равно, что порошок антибиотика, который мы покупаем в аптеке, но авторами лекарства не являются провизоры или работники лиофильной сушки. На всех этапах Быкова замалчивает существование нашей монографии «Иммунология беременности и рака», изданной в США, где специальные главы посвящены иммунологии плаценты, получению экстракта в условиях лаборатории, клиническому применению ЭП, а ведь я её знакомил с монографией. В статье Быкова ссылается на своём применение римолана при выкидышах, забывая о нашем приоритетном опыте. и не приводя в литературном указателе списка авторов заявки от 11.11.97.

Наконец в ноябре 2001 года Быкова в своей компании публикует тезисы «Новый иммуномодулятор римолан», предствленные на первую международную конференцию «Клинические исследования лекарственных средств», проходившую 20–22.11. 2001 г. в Москве. Здесь уже видно, что расторопная Быкова взяла себе в соавторы сотрудников Латвийской медакадемии. Московского НИИ им. Герцена. Подчёркивается безвредность препарата, отсутствие на него токсических реакций. К чему эти исследования, если с 1975 года мы сотни раз убеждались в этом? Применение ЭП проводилось в рамках разрешения Президиума Учёного Совета Минздрава СССР № 1307–500 от 7 июня 1973 года «О стимуляции клеточного иммунитета, как методе неспецифической терапии злокачественных новообразований!», данного лаборатории иммунологии ЦИТО. Быковой нужно провести римолан через фармакологический комитет Латвии, а там москалей не жалуют издавна, поэтому всё надлежит сделать сначала, как будто это впервые совершается с препаратом, полученным только в Риге.

Самое для меня горькое, что среди авторов статьи в журнале «ммунология» значатся две мои бывшие сотрудницы лаборатории иммунологии ЦИТО которые защищали под моим руководством кандидатские диссертации. И если Т. А. Фадеева, делавшая под моим руководством даже дипломную работу в МГУ, давно ушла из лаборатории и могла не знать о наших исследованиях с ЭП, то Л. М. Скуинь была до тонкостей в курсе дела. На своём автореферате она написала мне: «Учитель, перед именем твоим позволь смиренно преклонить колени!», но сейчас это звучит как «Учитель, перед именем твоим, покончу я и с совестью, и с честью!» Быкова сознательно ввела в заблуждение всех своих соавторов, представив Римолан оригинальным препаратом, собственным изобретением. Также она обманула и патентное ведомство Латвии, не потребовавшее от неё достойного литературного анализа предлагаемого изобретения. Короче говоря, изобретение Быковой препарата, названного Римоланом, представлено с нарушением всех процессуальных норм, принятых при оформлении такого рода документов и патентные документы, выданные ей в Латвии, должны быть аннулированы, как не соответствующие международным правилам. Препарат римолан является подделкой препарата VG–1000, на который имеется десятки ссылок в Интернете, авторство на которое имеет В. И. Говалло, которым описаны в статьях и монографиях клинические аспекты и способ приготовления ЭП, как бы его потом ни называли. Авторские права Быковой это проплаченная фикция. Потерять репутацию для самолюбивого учёного смертиподобно, для Быковой это пустяк! Увы! Права старая истина: не хочешь неприятностей, не делай никому добра.

Доктор медицинских наук, профессор В. И. Говалло

Опубликованы результаты экспериментальной работы трёх научных центров ( в Израиле, Гарвардской медицинской школе и в Бостоне) по применению нового белка, выделенного из человеческой плаценты. Его назвали арестеном, он способен нарушать индуктивную фазу ангиогенеза опухолей, что вызывает обратное развитие раковых клеток. Этот белок имеет 26 KD, он относится к 1-му типу коллагена. Арестен вводили безтимусным, голым мышам (нюдам), у которых в обычных условиях беспрепятственно растут клетки трансплантированных им злокачественных опухолей человека. Инъекции арестена в дозе 10-20 мг/кг в течение 10 дней способствовали деструкции клеток рака человека (метастазов рака лёгкого, рака почки, простаты), которые до этого достигли объёма 100-700 мм. Мышей забивали через 10-20 дней после окончания лечения. Гистохимически доказано, что арестен за счёт подавления пролиферации и миграции клеток сосудистого эндотелия резко нарушает сосудистую сеть опухолей.

Сancer Researh, 2000, 60(9), рр.2520-2526

А рак и ныне там
Идеи Валентина Говалло получили признание на Западе

Геннадий ЖАВОРОНКОВ

Международный биографический центр в Кембридже наградил иммунолога Валентина Говалло медалью выдающегося ученого. Напомним, что в 1987 г. его имя часто появлялось в прессе - профессор В.И. Говалло предложил простой метод диагностики повышенного онкогенного риска с помощью оценки размеров белых клеток на обычном мазке крови. Онкоцентр выступил оппонентом, обвинив автора в примитивности и неспецифичности теста.

Что изменилось за эти годы? С Валентином ГОВАЛЛО беседует обозреватель "ОГ".

- Ну как, Валентин Иванович, сбылись ваши прогнозы?

- Это как посмотреть на вещи. У нас в стране этот метод не разрабатывался (хотя прежнего отчуждения уже нет), а за рубежом предлагают и проверяют множество альтернативных подходов к лечению рака.

- Но вот директор Института экспериментальной диагностики и терапии опухолей при Российском Онкологическом научном центре профессор А. Барышников в "Общей газете" (№32) сообщает, что сейчас там активно начинает разрабатываться программа биотерапии рака.

- Остается только порадоваться тому, что наконец в этом учреждении с большим опозданием проявился интерес к чему-то, кроме химиотерапии. Правда, смущает заголовок статьи: "Новые средства от рака найдены. Но производить их невыгодно". О какой выгоде может идти речь, если речь идет о здоровье и жизни сотен тысяч людей. Тем более что и проведение сомнительно полезной химиотерапии обходится пациентам в тысячи долларов. В нашей лаборатории иммунологии мы еще в 60-х годах поняли тупиковость такого развития и стали исследовать совершенно неизученные возможности иммунотерапии рака. Это было непросто, так как никаких рекомендаций в стране нам никто дать не мог, а отношение было более чем скептическим. Но все же мы получили разрешение Министерства здравоохранения стимулировать иммунитет у онкологических больных, которым не помогли традиционные методы лечения.

Я руководил лабораторией иммунологии ЦИТО, при которой было создано небольшое отделение иммунотерапии рака. Сначала мы, как и все, исходили из неверного представления, что иммунитет у онкологических больных снижен, подавлен. Поэтому старались поднять его разными методами.

Мы порой добивались временного, но не радикального успеха. Этот путь иммунотерапии (а им идут и сейчас) оказался неверен. Можно сказать, что первые неудачи и породили массовый скептицизм у онкологов к иммунотерапии. Ну кто тогда мог знать, что среди Т8-лимфоцитов крови есть небольшая популяция (2%) клеток, сдерживающих атакующую реакцию других лимфоцитов на опухолевые клетки избирательно и целенаправленно? Понятно, что присутствие таких лимфоцитов-сдерживателей (это не классические лимфоциты-супрессоры) обрекает на неудачу любые попытки стимулировать противоопухолевый иммунитет с помощью разнообразных иммунокорректоров. Но узнать это пришлось позже, как и понять начальные неудачи иммунной атаки на рак.

- Так какие же стратегию и тактику вы теперь предлагаете?

- При раке в крови много лимфоцитов, не способных контролировать опухолевый рост. Пытаться их стимулировать против опухоли бесполезно. Кроме того, в плазме крови накапливаются блокирующие иммунитет белки. Ни одна болезнь не "придумывает" новых биологических законов, а использует уже апробированные эволюцией. Рак "взял на вооружение" самое главное завоевание биологического вида - способность воспроизводить себе подобное. Если стволовая (первичная) раковая клетка приобретает способность защищаться от иммунитета хозяина, она сохранится и даст потомство, превращаясь в опухоль, которая злокачественна потому, что растет независимо от влияния организма. Если ее самозащита будет нейтрализована, произойдет обратное развитие рака.

В первую очередь нужно добиваться не усиления иммунитета, то есть лимфоцитов больного (иммунитет в начальных стадиях рака вообще не нарушен, его больше подавляет химиотерапия), а на иммунологическую привилегию опухоли, на ее способность разоружить лимфоциты хозяина и стимулировать развитие своих кровеносных сосудов (ангиогенез). Ангиогенез опухоли - это ее сильное и одновременно слабое место. Без врастания новообразованных кровеносных сосудов опухоли не смогут расти, а этот процесс можно подавить.

- То есть нужно воздействовать не на иммунитет, а на сосудистую систему опухоли?

- И на то, и на другое одновременно. Еще в 1975 году мы убедились в том, что такой способностью обладают белки, выделенные из женской плаценты, полученной после родов. Мы вместе с доктором А.В. Дубровским из 1-й туберкулезной больницы на Стромынке ввели экстракт двум пациентам, у которых быстро прогрессировал рак легкого. Больные были оперированы, но полностью опухоль удалить не удалось, к тому же в другом легком были метастазы. Велико было наше удивление, когда через три месяца на рентгенограмме отсутствовали и опухоль, и грозные метастазы. Никаких нежелательных последствий введение белков плаценты не вызывало.

- Это было единичное наблюдение? Ведь онкологам известны случаи излечения от рака после операций, даже не радикальных.

- Ну, положим, такие случаи достаточно редки, если бы это было правилом, в онкологии ничего, кроме хирургического ножа, не было бы нужно. Кроме того, мы применили этот принцип лечения при раке молочной железы с метастазами, раке почки, кишечника, метастазах в кость, злокачественной меланоме, которую безуспешно лечили хирургически и повторной химиотерапией. И в этих случаях мы получили стойкий результат, некоторые больные живы и практически здоровы 10, 15, 20 лет. Дело здесь, видимо, в том, что супрессорные продукты раковых клеток и плаценты очень сходны, поэтому последние, будучи введены под кожу больным, действуют как вакцина, но не против самих опухолевлых клеток, а против супрессорных или блокирующих продуктов опухоли. После их нейтрализации клетки опухоли становятся доступными для противоопухолевых лимфоцитов. Иначе говоря, чтобы съесть орех, нужно разбить его скорлупу.

- А почему вы не поделились своим наблюдением о противораковых свойствах плаценты с онкологами?

- Я не только поделился, но и заработал себе на этом худую славу. Статья об иммунологическом лечении больных раком легкого была напечатана в журнале "Вопросы онкологии" в 1981 г. (№ 6). А еще до этого мы в лаборатории с сотрудницей Н.Н. Ефимцевой разработали простую методику диагностики высокого риска рака (рак - это диагноз клинический) по мазкам крови. Мы решили сказать об этом вслух после Чернобыля. Ведь не было в стране (и нет сейчас) простого метода диагностики онкогенного риска. Нам рисовалась идиллическая картина: по мазкам крови отбираются лица с высоким онкогенным риском, и им проводится безопасная терапия плацентой, быстро и эффективно. Но вслух мы сказали только о первой половине программы - диагностике.

Директор Онкоцентра, стараниями которого в ЦИТО было закрыто наше маленькое отделение иммунотерапии, в 1987 году, с одной стороны, предложил провести (слепую) проверку этого метода, а с другой, вместе с сотрудниками всячески противодействовал выяснению истины (это легко было сделать, так как мы получали только конверты с мазками крови, а их легко пересортировать). Казалось, что проще в самом Онкоцентре, где есть хорошая клиническая лаборатория, проверить наш несложный тест и дать заключение. Разные этапы проверки длились год, министр здравоохранения академик Е.И. Чазов говорил: "Я верю Говалло", а его заместитель И.Е. Денисов оповещал общественность, что "метод не оправдал себя". Пресса называла меня не иначе как шарлатаном (правда, через годы, когда метод оправдал себя за рубежом, последовали извинения). Я заболел сахарным диабетом, стал слепнуть и оказался в клинике. Все мои статьи из редакций журналов вернули, предложение издательству "Медицина" опубликовать мою книгу "Иммунитет при беременности и раке" отвергли (почему я был вынужден публиковать ее в США). Тогдашний директор ЦИТО Ю.Г. Шапошников, не проводя конкурса, отобрал у меня лабораторию. Новый директор - лечащий врач Б.Н. Ельцина С.П. Миронов гуманно предложил мне остаться в ранге консультанта, но что я буду консультировать? И я ушел...

- А что же ваши идеи, ушли вместе с вами?

- Диагностику рака с успехом проводит Е.С. Скобельцина в Германии. Я успел применить лечение плацентарным препаратом на нескольких десятках больных, где официальная онкология оказалась бессильной. Рак легкого, молочной железы, матки, прямой кишки, злокачественная меланома и рак слюнной железы 3-й стадии, хондросаркома - все эти грозные диагнозы удалось победить только с помощью экстракта плаценты. Его за рубежом назвали препаратом VG-1000. Я был вынужден опубликовать свою книгу в Нью-Йорке в 1993 году, а, прочтя книгу, технику воспроизвести несложно. По одному экземпляру книги я передал в центральные библиотеки (Ленинскую, ГЦМБ и Фундаментальную библиотеку АМН).

- Вы, что же, считаете плаценту универсальным противораковым средством?

- Отнюдь нет. Возможно, необходим индивидуальный подбор плаценты. Я встречал больных, которым это лечение не помогало, но ведь при всех видах лечения существуют резистентные (неотвечающие) больные. Проблематично применение препарата после химиотерапии, поскольку та наводняет организм клеточными ядами. Бесполезно лечение пациентов в последней стадии рака. Но, может быть, разумно сочетание с лучевым лечением?

Я не применял терапию плацентой при заболеваниях крови (лейкозы, лимфогранулематоз), так как там химиотерапия, особенно у детей, дает неплохие результаты, хотя их трудно перенести на взрослых пациентов. После выхода в США моей книги терапию VG-1000 стали применять в клинике иммунотерапии рака в Фрипорте на Багамских островах, в Мексике, его производство наладили в Голландии, хотя эти действия носят пиратский характер. На вопросы, которые требуют уточнения, я пытаюсь ответить сейчас, хотя в домашних условиях сделать это трудно. Меня лишили работы в самый разгар исследований. Я был самым молодым профессором в медицине, и меня раньше всех отправили на пенсию. Закон карьеры!

- Так, значит, все же рак в принципе излечим?

- Безусловно. Я могу показать вам группу теперь уже и немолодых пациентов, у которых онкологический прогноз до иммуноэмбриотерапии был пессимистичен. Сейчас, спустя 10, 15, 20 лет после лечения, это абсолютно здоровые люди. Но они требуют наблюдения, так как в двух случаях рак "вернулся" и развивался очень быстро (через 9 лет ремиссии в случае рака легкого и через 14 лет после успешного лечения по поводу рака почки). Значит, причины остались...

Copyright © 2001 "ОБЩАЯ ГАЗЕТА"

Хотелось бы привести и приветственные тексты с домашней страницы В.И. Говалло разных времен:

"Безусловно. Я могу показать вам группу теперь уже и немолодых пациентов, у которых онкологический прогноз до иммуноэмбриотерапии был пессимистичен. Сейчас, спустя 10, 15, 20 лет после лечения, это абсолютно здоровые люди. Но они требуют наблюдения, так как в двух случаях рак "вернулся" и развивался очень быстро (через 9 лет ремиссии в случае рака легкого и через 14 лет после успешного лечения по поводу рака почки). Значит, причины остались..."

В любом случае 9 и 14 лет здоровой жизни это много..

О себе

ГОВАЛЛО ВАЛЕНТИН ИВАНОВИЧ

Доктор медицинских наук, профессор иммунологии.

Родился в 1933 году в Москве. С 1938 по 1947 год находился на излечении в детском санатории по поводу туберкулёза тазобедренного сустава. Учился, лёжа девять лет в гипсе. В 1957 году окончил лечебный факультет 2-го Московского мединститута. В том же году поступил по конкурсу в аспирантуру Института нормальной и патологической физиологии Академии Медицинских наук (АМН) по специальности «физиология иммунитета» Надо сказать, что все годы моей учёбы в институте и аспирантуре прошли под флагом «нервизма», то есть анализа происхождения и лечения заболеваний под углом зрения учения академика Павлова о высшей нервной деятельности. Это стремление к выпячиванию отечественных авторитетов наложило несомненный отпечаток на качество преподавания медицинских дисциплин и на качество лечения.

В 1961 году защитил кандидатскую диссертацию, посвящённую изучению иммунитета детей первых трёх лет жизни с различными типами нервной системы. Доказал, что суммарный результат иммунологической перестройки в условиях болезней и прививок у всех здоровых детей одинаков, но достигается он разной динамикой отдельных показателей.

С 1961 года – старший научный сотрудник Лаборатории по пересадке органов и тканей АМН. По вопросам трансплантационного иммунитета и толерантности к трансплантатам стажировался в Праге, в Институте биологии и генетики под руководством авторитетнейшего Милана Гашека, поэтому большая часть работы выполнена на инбредных мышах. В 1965 году защитил докторскую диссертацию по иммунологии трансплантации. В ней мы старались подойти к решению задачи приживления донорской ткани (органа) без опасного тотального длительного угнетения иммунитета. На фотографии, сделанной тогда фотокорреспондентом «Огонька» Риммой Лихач, удачно изображена мышка чёрной масти, на спину которой пересажен несовместимый с нею по тканевым белкам (антигенам) лоскут кожи от мыши другой инбредной линии и часы, отсчитывающие срок приживления донорского трансплантата, который тогда превысил год (что эквивалентно половине жизни животного).

С 1966 года заведующий лабораторией клинической иммунологии ЦИТО, инициатором которой выступил директор, академик АМН М.В.Волков, травматолог, но хорошо чувствующий новое. В 1972 году получил звание профессора по специальности «иммунология». Лаборатория занималась расшифровкой системы лейкоцитарных (тканевых) антигенов человека и иммунологическим мониторингом реакции отторжения трансплантатов при пересадке в клинике кожи и почки. Впервые в стране создал антилимфоцитарную сыворотку, предназначенную для подавления криза отторжения. Одновременно в лаборатории были разработаны микрометоды, требующие минимального количества крови, для динамического изучения лимфоцитов крови реципиента.

Было установлено, что массивная травма закономерно сопровождается накоплением в крови лимфоцитов-супрессоров, подавляющих реактивность пострадавшего организма. В свете этого стало ясным, почему травма через некоторый срок может сопровождаться обострением старых и появлением новых недугов. Был поставлен вопрос о необходимости реабилитации иммунной системы после множественных травм.

Лаборатория занималась вопросами регенерации костной ткани. Было показано, что при врождённых ложных суставах, которые безуспешно лечат многочисленными пересадками собственных и донорских костных тканей, можно добиться стойкого клинического результата, применяя специальную методику пересадки эмбриональных костей (брефопластика), а также введением в область костного дефекта экстракта из надпочечника эмбриона.

Сумма накопленных знаний позволила нам попутно решить проблему привычного невынашивания беременности. К нам обратилась женщина, имевшая в анамнезе около 20 неудачных беременностей и прошедшая все рекомендованные методы лечения. Ей была предпринята пересадка на предплечье кожного лоскута от мужа размером 3 х 3 см. Несмотря на отторжение трансплантата (а он сохранял жизнеспособность дольше, чем таковой у мужа), женщина в срок родила здорового ребёнка. Позже мы успешно повторили эту процедуру ещё у 13 беременных женщин с явлениями угрозы в первом триместре беременности, получив хорошие результаты. Этот метод взял на вооружение Центральный институт акушерства и гинекологии, естественно, без ссылок на первоисточник.

Из этой работы мне стало ясным, что в условиях недостаточной антигенной активности сперматозоидов или слабого ответа на них материнского организма, имеет место недоразвитие ранней плаценты и продукции главного гормона беременности – хорионического гонадотропина (на нём основана лабораторная проба с мочой на беременность). Его продукцию можно стимулировать иммунизацией женщин другими клетками - лимфоцитами крови, и даже элементами чужой плаценты (см.ниже).

В ходе проведения этой работы я убедился, что как только иммунолог вторгается в какую либо медицинскую область, где существуют свои рекомендации и авторитеты, так он тут же становится «чужеродным», его советы в лучшем случае выслушивают. Так уж сложилось, что медицина предрасполагает к узурпации лечебных рекомендаций и очень ревностно следит за неизменностью принятых и привычных правил.

Ещё более демонстративно это проявилось в попытке применить иммунологические исследования в онкологии. При пересадке органов в клинике выяснилось, что тотальная лекарственная иммуносупрессия, необходимая для предотвращения отторжения, в значительной части случаев сопровождается развитием новообразований у реципиента спустя годы после пересадки. Это побудило нас исследовать иммунологический статус онкобольных. Кроме многоэтапных, сложных тестов с культурой лимфоцитов мы выполняли обычное гематологическое обследование пациентов. При этом бросалось в глаза резкое укрупнение лимфоцитов в обычных мазках: мелких клеток почти не встречалось, и часто попадались лимфоциты размером в два эритроцита.

Сначала мы отнесли это на счёт искажения иммунитета и картины крови у больных, прошедших лучевое и химическое лечение, но, подобрав группу больных, не прошедших даже хирургической операции, то есть в стадии Т1, мы убедились, что закономерность сохраняется, она не зависит ни от локализации опухоли, ни от её гистологического строения, ни от возраста больного. Много месяцев мы проверяли и перепроверяли свои данные. Другие иммунологические тесты могли быть положительными или отрицательными, а лимфоцитограмма чётко указывала на склонность к раку (скажем, не диагноз «рак», а наличие определённой онкогенной опасности).

К тому времени я был заместителем директора ЦИТО по научной работе и планировал поездку на Украину, потрясённую событиями в Чернобыле. Ведь в арсенале современной медицины нет ни одного теста, позволяющего хотя бы с 50% вероятностью определить степень онкогенной опасности в массивах здоровых людей. Но в дело вмешалось Центральное телевидение, упросив меня сказать о методе в «Прожекторе перестройки».

Категорическое недоверие методу высказал многолетний президент АМН и директор Онкоцентра Н.Н. Блохин. Он настоял на необходимости слепой проверки. Мы, согласно его инициативе, должны были считать лимфоцитограммы незнакомых нам людей, отобранных командой Онкоцентра. Интересующихся деталями этого «мероприятия» я отсылаю в раздел «Статьи и очерки» («Проверка, проверка...»), но скажу лишь, что академик и руководимая им бригада сделала всё для дискредитации нашего предложения, не постеснявшись даже пойти на прямой подлог и избежав проверки собственной (ну как любознательному онко-гематологу избежать любопытного новшества?). В результате трёх проверок, длившихся почти год и сопровождавшихся гнусными обвинениями меня в «саморекламе» и шарлатанстве (преимущественно в «Медицинской газете»), я заболел сахарным диабетом и вскоре стал терять зрение. По понятным причинам я подал в отставку с поста замдиректора и отказался баллотироваться на звание «заслуженный деятель науки», хотя имел около 40 лет стажа в науке, был автором 294 научных работ и 19 научных и популярных книг. Позже Международный биографический Комитет в Кембридже присвоил мне звание «Человек 2000 года» и включил в состав 2000 выдающихся учёных ХХ века.

Несколько выждав, администрация ЦИТО в 1998 г. лабораторию закрыла. Такое решение принял личный врач Ельцина, новый директор ЦИТО (запасной аэродром) Сергей Павлович Миронов, памятный всем по телевизионным интервью, когда он, заводя глаза к поднебесью, не мог нахвалиться здоровьем президента. Специалист по спортивным травмам, получив по лейб-оказии академический сан в АМН, он превратил ЦИТО в платный травматологический центр, где иммунологии, от которой он был очень далёк, не было места. Вся теоретическая медицина к концу 90-ых агонировала.

В итоге метод диагностики с успехом стал применяться в Израиле, в Германии (там работала моя сторонница Е.С. Скобельцина), но не у нас. А я переключился на иммунотерапию рака, которую можно признавать или отвергать, но есть доказательства: живые, ранее считавшиеся неизлечимыми, люди. Поскольку конфликтные отношения с Онкоцентром стали общеизвестными, АМН даже посвятила одну их годовых сессий по связи со средствами информации, где постоянно в негативном плане упоминалась моя фамилия. В результате мне вернули написанные статьи из ленинградского журнала «Вопросы онкологии», где я был постоянным автором, и заявку на издание монографии по иммунологии рака, из издательства «Медицина», где у меня ранее вышли 4 книги. Я стал готовить публикацию за рубежом. В 1993 году в США в издательстве «NOVA SCIENCE» вышла моя большая книга «Immunology of Pregnancy and Cancer». Я передал по экземпляру книги на английском языке в РГБ, ГЦМБ и Фундаментальную библиотеку АМН, но их там не спрашивают, врачи не очень расположены читать. Поэтому я счёл возможным все свои убедительные и дискуссионные медицинские соображения сформулировать в Интернете – этом новом коллекторе международных связей и прообразе глобальной сети знаний.

http://rak.flyboard.ru/topic204-75.html
Здесь статья о Говалло "Метастазы чиновного подхода к открытию ученого".

ну да. остались причины.
они есть всегда и в каждом и "вытравить" их невозможно и более того - неполезно!
стерильного ничего в природе нет.
в каждом живом организме есть огромное количество всего. Но пока Организм в порядке и человек не мешает ему "разбираться" с инвазиями - всё происходит штатно и незаметно (в большинстве случаев) для человека.
в случае, когда рак "вернулся' после излечения - пациенту никто не объяснил настоящей причины и человек никак не изменил условия своей жизни, приведшие уже однажды к раку, и получил повторение.

так что лечение, включающее только попытки убить и вытравить - неизбежно обрекает пациента на повторение истории...

На мой взгляд есть большое заблуждение медиков, когда они считают, что усиление кровеснабжения вызывает ускоренный рост опухоли. Ошибочно есть методики на подавление роста кровеносных сосудов. Свищева установила, что в самой опухоли цвет ткани серый и там нет кровеносных сосудов. Они подводятся к слою здоровой ткани. Клетки здоровой ткани начинают делиться, чтобы заживить рану. Прерывая кровеснабжение здоровой ткани мы сдерживаем процесс заживления раны. В нашей формуле рака этот аспект описан. Вопрос принципиальный. Может оказаться так, что современные медики дружно идут не в ту степь и вместо лечения ускоряют отмирание ткани в опухоли. Эти новые теории медиков от лукавого. Им нужно напрвлять все силы на подавлене в организме трихомонад. Нет ничего практичней и лучше правильной теории, что такое рак. Такую теорию мы разработали и сформулировали в формуле рака паразитарного происхождения. Эту теорию нужно принять или опровергнуть. Но нашу теорию медики игнорируют, т.к. у нас нет диплома, а мы выступаем против докторов и академиков. Всем медикам проще нас считать сумасшедшими. У них амбиции и они не могут рассматривать медицинские теории, созданные исследователями, не имеющими диплома. Они не позволяют лезть в калашный ряд с суконным рылом. ИМХО.

_________________
Все приобретенные хронические болезни от паразитов. Интернет победит рак и СПИД!

У Валентина Дикуля - диплом силового акробата, Его метод принят и широко применяется.

_________________
"Учитель написал: Чепуха, а ученик прочитал - реникса".
А.П.Чехов.