GAPA 04.04.2008, 17:12 писал(а):
Я сама нашла возможный вариант ответа на свой вопрос—закисляться или защелачиваться—на который мне здесь не ответили. Хотя прав конечно и Veritas в том, что организм должен саморегулироваться.
Цитата:
ВИТАЛИЙ КАРАВАЕВ - БОРИС БОЛОТОВ. КТО ПРАВ?
(Т.Свищёва. «Питание»)
Будучи современниками старшего поколения наших людей, Виталий Васильевич Караваев и Борис Васильевич Болотов положили на алтарь целительства все лучшее, что им было дано свыше и отработано на этой Земле. Примечательно, что их судьбы схожи своей трагичностью, однако жизненные пути этих за-мечательных исследователей никогда не пересекались. Но если бы даже это произошло, то они просто бы не поняли друг друга, поскольку один из них во имя оздоровления человека предлагал защелачивать организм, а другой — закислять! Кто же из них прав? Давайте разберемся..
...
http://rak.flyboard.ru/viewtopic.php?p=10493#10493
ЧИСТАЯ ЖИЗНЬ
19 Марта 2003
В нынешнем году Виталию Васильевичу Караваеву исполнилось бы 90 лет. Караваев?.. Уж не тот ли самый, который - бальзам?
Да, тот самый. Увы, Виталий Васильевич Караваев остался в людской памяти не как создатель оздоровительной системы, которой следовали и следуют многие и многие, не как выдающийся целитель, излечивший сотни пациентов, не как неутомимый лектор, пропагандист, полемист, просветитель, блиставший в Москве с конца 60-х до начала 80-х годов, не как ученый, исследователь, самобытный философ, создатель учения об оптимальной жизни. За 17 лет, минувших с его кончины, он стал бальзамом - по тому закону, согласно которому уходящие в мир иной, говоря словами поэта, превращаются "в пароходы, в строчки и в другие долгие дела". Правда, закон этот распространяется не на всех, а только на тех, кого ведет и хранит Провидение.
В ночь перед заступлением на смену Караваеву приснился чудный сон. Будто бы товарищ-заключенный протягивает ему полную тарелку спелых слив - бесценный дар для зимней Колымы!.. Утром, вспоминая странное видение, Караваев спустился в шахту. Не прошло и часа, как его вызвали на поверхность к начальнику лагеря. Раздумывая, к чему бы это, он отправился к подъемнику и вдруг встал как вкопанный. Навстречу - ему на подмену - шагал тот самый зэк, который приносил во сне сливы.
Начальник лагеря мутно разглядывал Караваева, силясь вспомнить, зачем он его вызвал. "Ты сам-то не знаешь?" - спросил. Тут зазвонил телефон. Начальник взял трубку, послушал с минуту, с минуту стоял неподвижно, потом деревянно сказал Караваеву: "В рубашке ты родился. Шахту завалило".
Судьба не позволила Караваеву погибнуть на Колыме ни в шахте, ни посреди заледенелой тайги. Судьба сохраняла его во всех испытаниях, а их, на вкус самого Караваева, было явно больше, чем хотелось, по своей воле он к смертельным приключениям не стремился - для какой-то великой цели.
Цель могла состоять в следующем: дать стране и народу систему воспитания гармоничной личности, человека будущего. Ибо такой человек, по разумению Караваева, мог появиться лишь в результате облагораживания имевшегося в наличии человека - несовершенного, нездорового, "замурованного в материю", его переориентации на духовные запросы. Задачи оздоровления и переориентации решали созданные Караваевым эволюционная философия и показавшая свою замечательную эффективность оздоровительная система.
Массовое их внедрение и должно было привести к построению идеального общества. Причем, по твердому убеждению Караваева, именно в его стране, в СССР, где, несмотря ни на что, происходили наиболее актуальные и перспективные процессы в мире, где воплощались самые передовые думы. Именно здесь и должен был появиться "человек нового типа", в караваевской терминологии - "динамичный строитель" с развитым интеллектом и обостренной интуицией. Гигантский эволюционный скачок народа, всей страны должен был произойти через физическое оздоровление, переход на духовный образ жизни, постановку осмысленной цели. Благодаря этому удалось бы преодолеть людские пороки, низкий творческий потенциал, нетрудоспособность части населения. Первым шагом к врачеванию социальных язв, решению этических проблем должно было стать врачевание болезней, ибо согласно караваевскому учению социальные патологии зависят от телесных патологий.
К своей великой цели, к решению поставленной перед собой сверхзадачи Караваев шел через сверхусилия, иначе не получалось. Истину приходилось выгрызать, выцарапывать, отвоевывать у равнодушной среды, у вялого социума, у чванливых оппонентов, повторяя гетевское: "Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой". Приходилось, как ни тошнило, заниматься не только наукой и врачеванием, а поиском полезных связей, добиваться благосклонности сильных мира сего, затаскивать знаменитостей на лекции и беседы, соблазнять их лечением у целителя-чудотворца, заманивать невероятной, фантастической баней, "баней нового типа".
Он рассказывал, как привел однажды в парную чиновников из Госкомитета по изобретениям, решавших судьбу заявок на его бальзамы, чтобы на практике продемонстрировать их действие. Демонстрация явно удавалась: сидят в парной долго, пот градом льет, а легкость потрясающая... Она-то и смутила эксперта. Того, что просматривал теоретические выкладки Виталия Васильевича и требовал указать состав препарата, а Караваев точного состава не давал: что там состав, пошли попробуем...
"Удивительно, - говорит эксперт, - час потеем, по два килограмма веса потеряли, должна бы быть слабость, а тут наоборот - бодрость. Откуда это?" И он "развел теорию" как физик, поскольку физиком и был, а физика тут ничего не объясняла, тут надо было знать биохимию. Так ничего в итоге эксперт и не понял и положил заявку Караваева под сукно. "До лучших времен". Как оказалось - навсегда.
Однажды Караваева пригласили в Министерство здравоохранения СССР, чтобы из первых рук узнать о системе, которую нахваливали в своих письмах трудящиеся. Писем хватало - и адресованных непосредственно в министерство, и отправленных сюда "по принадлежности" из самых разных инстанций, до ЦК КПСС включительно. Караваев, как сказали бы сейчас, достал министерских чиновников. Заочно. И с ним решено было наконец познакомиться. Чтобы прояснить позиции.
Скорее всего это знакомство все равно окончилось бы ничем. Но оно окончилось просто плохо, потому что Караваев с первых слов повел себя недипломатично: пустился в критику современной медицины, утверждая, что это именно она сделала человека уязвимым для болезней. Позиции прояснились. Караваеву сказали прямо: человек, отрицающий достижения современной медицины, а следовательно, основанные на них успехи советского здравоохранения, вряд ли может считаться нормальным...
Виталий Васильевич Караваев родился 28 апреля 1913 года в Риге. В буржуазной Латвии окончил реальное училище железнодорожного профиля. Хотел поступать на медицинский факультет Рижского университета, но пришлось пойти работать, чтобы содержать после смерти отца семью, привыкшую к обеспеченной жизни. Поэтому университет он посещал факультативно. И не медицинский факультет, а биофак, сдав за три года экстерном экзамены по самым серьезным курсам. Врачебное образование он получил в железнодорожном училище. Путейцам давали фельдшерские знания. Курс медицины занимал три года. Ну а главным университетом была, конечно же, довоенная Рига - один из духовных центров Европы, где соседствовали и мирно сосуществовали различные философские, религиозные и эзотерические течения и организации, например Русское студенческое христианское движение, Общество Рерихов и Общество рижских йогов. Виталий Караваев участвует и в первом, и во втором, и в третьем. Больше того, он один из руководителей дружины мальчиков "Витязи" Русского студенческого православного единения. Во время войны служит псаломщиком в Русской православной миссии.
В октябре 1944 года Военный трибунал 3-го Прибалтийского фронта приговорил Караваева как участника религиозных организаций к 10 годам исправительно-трудовых лагерей. В самом что ни на есть сердце ГУЛАГа он провел 12 лет: 10 - в лагерях, два - на поселении.
Годы после возвращения в Ригу - в 56-м - не лучшие в жизни Караваева. Ни дома, ни семьи, ни достойной работы. Он устраивается на электроламповый завод рабочим в фурнитурный цех, поет в самодеятельности. Это внешняя канва. Внутри заканчивалось оформление системы. Она вызрела и требовала выхода вовне. Караваев попросил на заводе отпуск за свой счет. "Для создания теории гомеостаза", - написал в заявлении. Гуляй, сказало начальство.
В то время у него уже были ученики, были пациенты. С тех пор и до конца жизни у него всегда были и еда, и вещи, и деньги. Они давались, и все, хотя и тогда, и потом препараты свои Караваев раздавал бесплатно и лечил бесплатно. Денег он не брал принципиально, поэтому гонорар надо было исхитриться сунуть в ботинок, в карман пальто в прихожей. Купюры со временем обнаруживались и пополняли бюджет. Материальные заботы как бы не касались мастера. Ему приносили травы, продукты, книги. Хороший лекарь, как сказал Гавриил Илизаров (а может, повторил сказанное до него), прокормится всегда, его прокормят больные, поэтому не надо платить врачам зарплату, тем более - большую, тем более - плохим.
Но вернемся в Ригу, где заканчивалось оформление караваевской системы. По разумению автора, она могла и должна была стать национальным достоянием. Виталий Васильевич написал письмо Хрущеву. Никакой реакции. Надо было, значит, идти другим путем. Скажем, исцеляя сильных мира сего - артистов, писателей, академиков, министров, еще лучше - членов ЦК компартии и через них продвигая систему.
В 1964 году Караваев в первый раз едет в столицу. В 1968 году перебирается сюда насовсем. Судьба дарит ему семь плодотворных лет без потрясений. Он на гребне известности. Он успешно лечит. Он ведет школу в Московском университете. Его вклад в науку о здоровье признается учеными, врачами. Его философия завораживает интеллектуалов. Его незаурядность не подвергается сомнению. Знакомство с ним престижно, заполучить его в гости стремятся знаменитости. Он полон надежд. Еще чуть-чуть, и...
В 1976 году раздается страшный удар грома. Караваева помещают в психиатрическую больницу им. Кащенко - запирают в сумасшедший дом. С чьей подачи? Чьими стараниями? Версии есть, уверенности нет. Ведь тогда, в 76-м, ненормальным - при желании - объявляли всякого, критиковавшего даже не строй, а просто отдельные его недостатки. А уж тот, кто критиковал строй, был, несомненно, тяжелым сумасшедшим.
Виталий Васильевич советский социализм критиковал, будучи при этом убежденным сторонником социализма истинного - не по идеологическим, а по научным и философским мотивам, полагая его начальным вариантом грядущего человеческого братства, прелюдией к Царству Божию на Земле. Истинный социализм Караваев отождествлял с коллективизмом - основой, в его представлении, правильной жизни человека, мироощущения эволюционирующего сознания. Живой организм функционирует по принципу коллективизма, а совершеннее организма в природе ничего нет. Но если это так, то социальная структура должна воспроизводить структуру организма. Логично? В общем, у Караваева был свой социализм, не такой, как у Маркса-Ленина. В истинности их учения он публично сомневался, говоря, что теория - одно, жизнь - другое.
Так что, выходит, запирали Караваева в дом скорби целых три раза - в 1976 - 1978, 1979 и 1980 годах - не зря, а за дело. Он был определенно опасен. Во-первых, потому, что был известен - его крамольные речи расходились в тысячах списков и магнитофонных кассет. Во-вторых, потому, что предлагал отличающуюся от официальной эволюционную философию, новые точки отсчета и новую цель бытия. Наконец, в-третьих, потому, что давал практический метод ее достижения - так называемую систему оптимальной жизни.
Давайте вообразим себя на лекции Караваева... ну, скажем, в 1975 году. Прослышав про чудеса исцеления, мы пришли взглянуть на чудотворца-целителя, послушать его советы, задать тревожащие нас вопросы, может быть, записаться на прием.
Чудотворец начинает с баланса кислоты и щелочи в организме. Ага...идея равновесия... понятно. Золотая середина, соразмерность, она же гармония... об всем этом говорили древние... Следящий за балансом кислоты и щелочи здоров, утверждает лектор. Просто и хорошо, думаем мы, отслеживать равновесие не так уж обременительно, это нам по силам. Дальше, дальше!
А дальше - хуже, дальше - не совсем понятно. Как это баланс кислоты и щелочи - не самоцель? Значит, и здоровье - тоже не самоцель?! Да - откликается на наш немой вопль лектор. Организм, поддерживаемый в оптимальном состоянии, позволяет оптимально проявлять духовные и творческие способности и интуицию. При отсутствии процессов брожения отсутствуют препятствия к духовному росту. Главное, чтобы не было этих препятствий. Их нет, когда есть здоровье. Оно, спорить нечего, ценность. Но служебная, подчиненная. Здоровье - это средство, условие. Чего? Творческого долголетия. Чем дольше продлится активный, творческий период жизни человека, тем больший опыт он может приобрести, тем лучше обобщит и использует накопленные знания. Чем лучше будет работать организм человека, тем с большей пользой послужат ему дремлющие внутри колоссальные энергетические резервы. Чем выше творческий накал, чем продолжительнее период активности, тем дальше уйдет человек по дороге эволюции. Ибо в ней-то и заключается основной смысл человеческой жизни. Мы приходим в этот мир, чтобы эволюционировать.
Так учение Караваева отвечало на вечный вопрос: зачем человек живет? Затем, чтобы пройти за земную жизнь отрезок долгого эволюционного пути. А что такое человек? Отнюдь не только тело.
Тело, энергетика, сознание человека существуют в неразрывном единстве. И все же эволюция есть прежде всего психическая эволюция, эволюция сознания, души, духа, нашей духовной сущности.
Сегодня может показаться, что Караваев бросал семена в каменистую, бесплодную почву. Но ведь его так завороженно слушали! Конечно, во многом потому, что другого такого человека в Москве тогда просто не было: принесшего с собой неведомое знание, соединившее Восток и Запад. Но и потому, что ждали откровения, больше - жаждали его. Мысль о том, что человек - прежде всего бессмертный Дух, представлялась грандиозной, приближала людей к упраздненному ими Богу.
Сегодня, вспоминая атмосферу лекций Караваева, его тогдашние слушатели-атеисты понимают, что в глубине своей всегда были врожденно религиозны. Поэтому караваевские откровения воспринимались ими как нечто само собой разумеющееся.
"Удивительно, но я это всегда откуда-то знал", - говорили друг другу люди. Что именно "это"? Каков смысл бытия? В чем состоит его цель? Как следует жить, чтобы достичь цели, обрести смысл, утолить мучительную духовную жажду? Как? Ее способна успокоить только мысль о собственном бессмертии и грядущем слиянии с Богом - ведь душа человеческая бесконечна, она не может удовлетвориться ничем конечным и оттого доставляет человеку, его телу множество неудобств. Но ведь и тело досаждает душе, обременяет ее, приковывает к тяжеловесной материи, мешает расправить крылья. Особенно зашлакованное, "грязное" тело. Поэтому чем оно чище, тем меньше досаждает духу. Обратное тоже справедливо: чем чище помыслы человека, его устремления, чем выше его дух, тем гармоничнее отношения между ним и телом. В гармонии могут сосуществовать только чистое тело и чистый дух. Когда они чисты, жизнь чиста.
Так - предельно кратко - можно изложить караваевскую практическую философию жизни. Ее-то, кажется, у нас больше всего и ждали. Так что не случайно Виталий Васильевич взял на себя еще и миссию просветительства. До него проблемы кислотно-щелочного равновесия в организме как бы не существовало, а он ввел ее в научный, медицинский, повседневный обиход, и не только ввел, но и разработал технологию достижения баланса. Он не то чтобы ставил проблемы, он обнаруживал их и решал. Его разработок хватило бы на научно-исследовательский институт среднего калибра. Методика системного подхода к организму, системной диагностики; методика сохранения гомеостаза, на практике - ощелачивания, включая подробные рекомендации по правильному питанию и рецептуры блюд.
Наконец, создание знаменитых бальзамов, в которые в народной памяти и превратился Караваев - по тому закону, по которому уходящие в мир иной превращаются "в пароходы, в строчки и в другие долгие дела".
Евгений ПАНОВ