ОБ ОШИБКЕ ВРАЧА ОБЫЧНО СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ ВСКРЫТИЕ
Дата публикации: 24 ноября 2006 года
Каждый третий диагноз, поставленный российскими врачами, ошибочный – такие данные были озвучены на прошедшем в Москве Первом национальном конгрессе терапевтов «Новый курс: консолидация усилий по охране здоровья нации». Из выступления академика А.Г. Чучалина: "Из-за неправильного или несвоевременного поставленного диагноза у нас умирают 12% больных пневмонией. Среди развитых стран Россия на первом месте по числу инсультов, поскольку плохо поставлен врачебный контроль течения артериальной гипертонии. Очень низок уровень оказания медицинской помощи печеночным больным. Из-за недостатка знаний врачи первичного звена выявляют лишь около 30% больных, нуждающихся в высокотехнологичной помощи". Ужаснувшись таким цифрам, "Н" решили узнать: насколько часто ошибаются приморские медики
Юлия Щетинюк, Татьяна Шугайло
СМИ поняли высказывания терапевтов неверно
- Я удручена тем, как средства массовой информации могут интерпретировать высказывание академика Чучалина об ошибочных диагнозах наших врачей, - говорит заместитель руководителя департамента здравоохранения администрации Приморского края Галина Горшунова. - Александр Григорьевич - наше светило, особенно в области пульмонологии. Это человек, который подготовил первую нашу пациентку к пересадке легкого. Поймите, у нас, медиков, есть своя терминология, профессиональные особенности общения. И если преподаватель, учитель употребляет термин "неправильный диагноз", это совсем не означает, что врач, поставивший его, неграмотен и пациента лечили не от того.
Например, существует гипертоническая болезнь. Она имеет разные стадии, осложнения. Доктор же может просто написать диагноз – "гипертоническая болезнь" и назначить лечение. И от того, что врач эту стадию не напишет в амбулаторную карту, с больным ничего не произойдет и ничего не изменится в течении болезни. Но если документы проверяет руководитель учреждения или эксперт, то он скажет: "Диагноз поставлен неправильно", - и это ни в коем случае не врачебная ошибка. Вот об этом как раз и говорил академик Чучалин на нашем медицинском конгрессе.
В департаменте здравоохранения мы очень серьезно занимаемся этим вопросом. По данным работы наших приморских клинических больниц, по данным патолого-анатомических вскрытий, мы считаем процент расхождения диагнозов. Так вот, на территории Приморского края процент расхождения патолого-анатомического и клинического диагнозов – в пределах 10%. В среднем по России он составляет 14%. А в Москве и Московской области достигает 20%!
У нас много различных приказов, по которым расхождение диагнозов делится на три категории. Первая - когда правильный диагноз было невозможно поставить в конкретном данном учреждении (например, там нет необходимого для исследования оборудования), поэтому врач невиновен. Вторая – когда диагноз был возможен, но ошибка возникла по объективным и субъективным причинам и не повлияла на исход заболевания. И только третья категория расхождения диагнозов влияет на исход заболевания - когда правильный диагноз был возможен и диагностическая ошибка повлекла неверную врачебную тактику, что сыграло решающую роль в исходе заболевания. На сегодняшний день в Приморье расхождения диагнозов по третьей категории менее 1%!
- Как часто в краевой департамент поступают жалобы от людей, которые считают, что именно врачи виновны в их проблемах со здоровьем?
- Конечно, люди жалуются. Мы разбираемся в каждом конкретном случае, привлекаем экспертов. Но лишь в 1% подтверждается вина медицинских работников. Так, в эндокринологическом отделении краевой клинической больницы №2 мужчина умер от рака поджелудочной железы. Его вдова считает, что в смерти виновны медработники, неправильно поставившие диагноз. В частности, потому, что пациент был несвоевременно отправлен на одно из исследований. Но у мужчины заболевание было диагностировано и обычным методом, правда, новообразование назвали не опухолью, а кистой поджелудочной железы, которая и привела к летальному исходу. Для врачей диагноз был ясен, как и то, чем болезнь должна была закончиться. Я работаю в здравоохранении не первый год, и на моей памяти несколько случаев, когда врачей все-таки осудили. Условно.
Больше жалуются люди по вопросам деонтологического (этического) характера. К сожалению, некоторые врачи элементарно не умеют разговаривать с родственниками или пациентами. В здравоохранении четкая система подчиненности. И если вы считаете, что медики относятся к своей работе халатно, жаловаться надо изначально руководителю лечебного учреждения, а затем уже в городское управление, и только если там не разобрались, к нам.
- Много случаев, когда люди говорят о неверной диагностике…
- Здесь также многое может быть относительно. Один и тот же диагноз может читаться по-разному, и люди, не разобравшись, порой хватаются за голову. Существуют разные требования к оценке результатов, которые получаются при том или ином методе исследования. И если при использовании одних реактивов положительный результат колеблется в одних цифрах, то при других - в иных. И ошибки наших лабораторий в том, что они не дают нормативных заключений, поэтому и врач оценивает эти данные неправильно. Но это опять же не ошибка, а недооценка результата. У нас был случай, когда к нам пришел 90-летний мужчина с диагнозом "сифилис". Он к тому времени уже лет двадцать как не жил половой жизнью и, естественно, был в ужасе. При разбирательстве выяснилось, что в он перенес сифилис в 18-летнем возрасте и вылечился от него. А спустя семьдесят лет чуткая реакция при ПЦР-диагностике отметила, что это заболевание когда-то было. Результаты обследований надо правильно прочитать. Лечащий врач в таких случаях должен обязательно консультироваться с лаборантом, а не выдавать подобные результаты сразу пациентам.
- На конгрессе говорили, что высокий процент врачебных ошибок связан с низкой квалификацией наших медиков…
- Я совершено не согласна с этим. Особенно если говорить о Приморском крае. Мы проводим огромную работу по обучению наших кадров. Каждый месяц у нас проходит пять–шесть конференций и семинаров с приглашением светил медицинской науки для врачей всех профилей. Три года подряд организовывался конгресс «Человек и лекарства», в его рамках прошло 24 симпозиума для врачей всех специальностей. Так что наши доктора знакомы с современными технологиями диагностики и лечения.
Почти как смертельный приговор прозвучал страшный диагноз, который врачи поставили семимесячному ребенку
Маленькая Соня со своей мамой (назовем ее Светланой) находилась на лечении в детском инфекционном отделении городской больницы с пищевым отравлением. Врач при очередном обходе обратила внимание на желтушный цвет лица и белков глаз девочки и на всякий случай рекомендовала сдать анализы на гепатит. В лаборатории перепуганной Светлане посоветовали срочно обратиться к гепатологу детского инфекционного отделения - у Сони обнаружили вирусный гепатит С. Врач успокоила, сказав, что при первом анализе крови у некоторых больных может определяться положительный результат, который не подтверждается при более углубленном обследовании. Такая реакция может быть связана с другими причинами, но не с гепатитом. Началась бесконечная череда исследований, коснувшихся и родственников девочки. Но на сей раз после развернутого обследования у Сони и ее мамы коварный вирус не нашли. Доктор выдала стопку направлений и велела сдать анализы через пару месяцев, и тогда вновь у ребенка выявили коварный вирус.
Светлана находилась в состоянии шока, собирала по Интернету информацию о недуге, задавала вопросы гепатологам, но никто не мог ответить на главный волновавший ее вопрос: что же делать и как дальше жить? Гепатолог вновь назначила анализы крови и обследование УЗИ, которые никаких нарушений не показали. Светлана больше не могла жить в неизвестности и по советам знакомых решила прийти на прием к тому же врачу, но только в платную частную клинику, где этот доктор также вела прием. Но от этого ситуация определенней не стала. Гепатолог прописала витамины и пояснила, что за вирусом следует вести длительное наблюдение - опасность некоторых форм гепатита, В или С, состоит в том, что заболевание может протекать скрыто, без выраженных симптомов. Так продолжалось больше года: Света тратила приличные суммы денег на дорогостоящие анализы и слушала тирады врачей о том, что следует прояснять картину заболевания.
Два года назад "Н" проводили прямую линию с начальником управления здравоохранения администрации Владивостока, к которому и обратилась Светлана. Ей посоветовали пройти консультацию у опытного специалиста-гастроэнтеролога. По словам Светы, просмотрев огромное количество результатов анализов, УЗИ-обследований, доктор вздохнула: "Почему вы решили, что у девочки гепатит С? Я не понимаю, на основании чего лечащий врач сделала такие выводы!". После нового обследования страшный диагноз отменили...
Сегодня Софийка растет улыбчивым и здоровым ребенком, она почти не помнит того времени, когда мама очень часто водила ее в больницы. А Светлана стала гораздо меньше доверять нашей медицине, она с содроганием вспоминает, как то время жила словно на бомбе замедленного действия - ты каждый момент сознаешь, что она может взорваться. Вполне возможно, считает молодая мама, что наблюдавшая дочку гепатолог с самого начала знала об ошибочности диагноза, но, как водится в некоторых частных клиниках, постаралась заработать денег немудреным способом.
Добиться справедливости можно! - уверена юрист, специализирующийся в области медицины, Наталья Корнилова
- Насколько часто обращаются к вам люди, считающие, что действия врачей нанесли им вред?
- Нечасто. Хочу сказать, что далеко не каждый юрист возьмется за такой случай. Дело в том, что в области медицины 39 (!) действующих законов. Прибавьте к этому различные подзаконные акты – постановления, указы, приказы Минздрава. Это очень тонкая область, которая еще слабо исследована.
- Можете привести пример случая, который вас потряс?
- Я как раз сейчас работаю по одному такому делу. В одном из районов края пара не могла забеременеть в течение девяти лет. Они долго лечились, в том числе в Москве. Наконец долгожданная беременность. Правда, двадцатисемилетней женщине дважды ставили угрозу ее прерывания, она лежала в больнице на сохранении. На 26-й неделе ей ушили шейку матки. Роды начались преждевременно в 36 недель. Воды отошли в 8 утра. В районной больнице, зная, что ушита шейка, женщину «пустили» в естественные роды. Потуги начались только в 8 вечера. Ребенок находился без околоплодных вод 11 часов 10 минут. И только по истечении этого времени медики начали делать стимуляцию и извлекать ребенка. Женщина говорит, что у нее внутренняя часть бедер была как ножом изрезана и у ребенка шейка также. Однако в медицинских документах этого не указано. В результате у рожденной девочки черепно-спинальная травма, повреждена центральная нервная система. Сейчас ей 11 месяцев, ни самостоятельно держать голову, ни глотать пищу она не может: питается через зонд. Ребенок практически обречен.
Родители не захотели заводить уголовное дело на врачей. Но несколько дней назад мы подали исковое заявление в районный суд о возмещении морального вреда – 500 тысяч рублей. Будем назначать судмедэкспертизу и намерены ходатайствовать, чтобы ее проводили в Хабаровске. В подобных случаях можно взыскать и материальный вред (расходы на лечение и т.д), но все должно подтверждаться финансовыми документами.
Цитата:
Заместитель руководителя департамента здравоохранения администрации Приморского края Галина Горшунова: - В этом случае необходимо подробно разбираться. Если было бесплодие – значит, имелась какая-то серьезная причина, хронические инфекции, которые этому способствовали. Если была угроза прерывания беременности (женщине ушивали шейку матки), значит, беременность протекала ненормально. А кровоизлияние в мозг у ребенка может произойти и за счет резкой смены температуры внутри матки и помещения, где произошли роды. И это не считается родовой травмой, это кровоизлияние на фоне внутриутробной инфекции. У здорового ребенка этого бы не произошло. К результату, о котором идет речь, могла привести внутриутробная гипоксия мозга.
- Как вести себя людям в таких случаях?
- Во–первых, иметь на руках копии всех медицинских документов. В федеральном законе «Об охране здоровья граждан» черным по белому написано, что эти копии выдать обязаны в течение месяца. Имея их на руках, человек может получить консультацию в другом медицинском учреждении. Если по какой-то причине документы, касающиеся болезни, медики не выдают, их можно привлечь к административной и даже уголовной ответственности – речь идет о сокрытии информации. Необходимо собирать все финансовые документы, копии чеков. Если вы лечитесь в платной клинике – то обязательно должен составляться договор об оказании медицинских услуг, где все четко прописывается. Договор следует читать очень внимательно: в нем могут быть хитрые уловки. Со всеми собранными документами нужно обращаться к юристам. Срок давности по материальному ущербу – три года. Моральный вред срока давности не имеет.
Если действия врачей повлекли тяжкие последствия, то виновных, естественно, можно привлечь к уголовной ответственности. Но, как правило, у врача неосторожная форма вины. Это грозит ему лишением свободы на срок от трех до пяти лет, лишением права заниматься врачебной деятельностью в течение определенного времени. Необходимо добиваться своего. Хотя разбирательства могут занять месяцы и даже годы. К тому же удовольствие это недешевое. Только экспертиза может стоить десятки тысяч рублей.
Пусть мертвые учат живых
такое латинское изречение украшает кафедру патологической анатомии ВГМУ
Постановка ошибочного диагноза может стоить жизни пациенту, но человеческий организм - настолько сложная система, что от различных промахов не застрахован ни один врач. Медицинское вскрытие, или аутопсия, дает четкую картину течения болезни, погубившей пациента, патологоанатом устанавливает истинные причины смерти и таким образом не только контролирует деятельность врачей, но и помогает современной медицине внести корректировки в лечение больных.
В то же время сегодня растет процент расхождения диагнозов, поставленных лечащим врачом и открытым патологоанатомом при аутопсии: если в 60-е годы он составлял 10%, то нынче увеличился до 15-20 и более. Как считает профессор кафедры патологической анатомии ВГМУ, главный патологоанатом департамента здравоохранения Приморского края Валерий Тимошенко, это свидетельствует не столько о плохой подготовке врачей, сколько о развитии и расширении числа изменяющихся заболеваний.
О чем молчат люди в белых халатах?
В российской патологоанатомии, как и во многих других сферах российской жизни, сегодня царит хаос. Еще в советсткое время патолого-анатомические службы задумывались как отделения, проверяющие качество диагностической работы. Но получалась абсурдная ситуация: рядовые специалисты должны были следить за работой главного врача, но, естественно, в нашей российской действительности все получалось с точностью до наоборот. Только в конце 80-х годов была предпринята попытка создать независимые паталого-анатомические бюро, но с развалом советского союза реформа оборвалась, так и не начавшись. В результате эти бюро контролируют лишь малую долю больниц, а в большинстве лечебных заведений страны и Приморья в том числе продолжает действовать старая советсткая система - не исключено, что патологоанатомы, находящиеся в зависимости от главного врача, часто готовят заключения о причине смерти под давлением со стороны руководства больницы, фальсифицируя данные исследования. Именно поэтому в таких городских больницах, как ККБ №1, ГКБ №2 и КОД, где действуют зависимые патолого-анатомические службы на правах отделений, процент расхождения диагнозов, поставленных лечащим врачом и установленных при вскрытии, ничтожно мал. Согласно отчету, который Валерий Тимошенко предоставил на последнем заседании департамента здравоохранения АПК, у одной только ККБ №2 эта цифра с 2003 по 2005 годы снизилась с 8,5 до 5,4%. Для сравнения можно привести статистику больниц, где вскрытия проводит патолого-анатомическое бюро – в ГКБ №1 процент расхождений диагнозов за прошлый год составляет 27,2.
Кроме того, главные врачи часто злоупотребляют правом отменять вскрытие. Очень редко проводят аутопсии в онкологическом диспансере и ГКБ №4. Чтобы изменить такую ситуацию, необходимо принять закон "О патолого-анатомической службе", но в Государственной думе его рассмотрение до сих пор не сдвигается с мертвой точки.
За такое следует отвечать!
Компетентность лечащих врачей спасает жизни. Профессионализм же патологоанатомов позволяет бороться с грубейшими медицинскими нарушениями и ошибками. Но одно дело, если доктор больному с раком легких и метастазами поставил пневмонию - пациент был все равно обречен, а другое - когда гибнут молодые люди, не получая верного лечения.
Вопиющий случай произошел недавно в больнице Уссурийска, куда поступил тридцатилетний мужчина. Проводник поезда решил отметить свое возвращение из Красноярска и прикупил себе на сон грядущий бутылку водки. Проснувшись утром, он почувствовал, что почти не может двигать рукой и ногой. Лечащий врач направил нового пациента на томографию, аппаратура показала двустороннее и не совсем понятное повреждение головного мозга. У больного, которому, вопреки проведенному исследованию, был поставлен диагноз одностороннего (!) повреждения мозга, в это время стремительно развивался токсический нефрит – после распития некачественного алкоголя были поражены почки. Пациенту, шесть дней пребывающему в стационаре, никто даже и не подумал прописать анализ функции почек, хотя давно необходимо было подключить пациента к аппарату "искусственная почка". Спустя шесть дней молодой мужчина умер от почечной недостаточности, в качестве причины смерти указали нарушение мозгового кровообращения. При консультации на кафедре патологической анатомии ВГМУ в почках были обнаружены кристаллы чужеродного вещества, входившего в состав выпитой покойным водки. Более точно установить это токсическое вещество сможет только судебно-медицинская экспертиза. В данном случае лечащим врачом была допущена грубейшая ошибка и, как считает Валерий Тимошенко, за такое следует отвечать. В ближайшее время этот прецедент будет детально рассмотрен в соответствующей инстанции.
С другой стороны, профессор приводит статистические данные: в России на сегодняшний день в 50% эпизодов врачебных ошибок точный диагноз действительно было очень сложно установить. По данным Бюро патологоанатомии Приморского края, эта цифра составляет 60%.
Патологоанатомы способны помочь врачам с постановкой диагноза
На вскрытия патологоанатомы тратят всего лишь 10-15% своего времени, основной же деятельностью является изучение результатов биопсии и постановка диагноза для больных из разных медицинских учреждений. Для такого исследования врач специальной иглой вынимает у больного небольшой кусочек болезненно измененной ткани.
Только биопсия способна достаточно точно определить характер заболевания, с ее помощью возможно исследовать все органы человеческого организма, включая головной мозг, подвергают этой процедуре в случае необходимости даже детей. Другие виды диагностики только прощупывают почву, пытаясь определить направление пути. Часто причина постановки неправильного диагноза коренится не только в низкой квалификации врача, но и в ограниченности способов диагностики. Например, анализ крови выявит заболевание печени только в том случае, когда поражено три четверти органа. Кардиограмма может не заметить инфаркта миокарда. Рентген грудной клетки среди множества мягких тканей органов не увидит раковую опухоль. УЗИ покажет только образовавшиеся на органе уплотнения в виде узлов, а томография – выяснит локализацию этих образований.
Однако биопсию назначают врачи не сразу, а чаще всего после того, как больной прошел все инстанции, сдал не один десяток анализов и обошел многих узких специалистов - это позволяет установить точное место биопсийного прокола. Врач должен направлять на биопсию сразу, как заметит изменение рельефа слизистой – в желудке ли при прохождении ФГДС или во время лечения эрозии шейки матки у женщин.
С другой стороны, даже при биопсии абсолютно точный диагноз ставится не всегда – установить истинную причину болезненного состояния могут помешать многие факторы. Например, на первой стадии ракового заболевания, когда клетки только начинают перерождаться, увидеть всю картину в целом очень сложно. Анализ биопсии не всегда бывает удачным: например, гипофиз или надпочечники технически достать трудно, щипок с желудка можно снять достаточно большой, размером со спичечную головку, а из бронхов – не больше сахаринки, и далеко не факт, что именно на этом кусочке окажутся пораженные участки ткани.
Еще один фактор упирается в недостаток финансирования сферы медицины. Раковые клетки в световом микроскопе часто выглядят одинаково, но, однако, многочисленные разновидности опухолей лечатся по-разному. Для того чтобы их различить, используются своего рода индикаторы-маркеры, которые отражают присутствие конкретных злокачественных клеток или вирусов. Но такие индикаторы стоят очень дорого, и патологоанатомы вынуждены ограничиваться только световым микроскопом, что резко уменьшает возможности правильной постановки диагноза.
Если говорить об уровне квалификации врачей, то сегодня, по убеждению Валерия Тимошенко, необходимо перестраивать большую часть системы медицинского образования. Студенты-медики до сих пор учатся на опыте врачей предыдущих поколений. Однако сейчас мы живем в век экологической катастрофы, мир поменялся вместе с вирусами, болезнями и нашим организом.
novosti.vl.ru Общество 24-11-2006
http://www.info-russia.ru/news46007.html