Паразитарная теория рака

Советская Белоруссия №67 (22722), Вторник 10 апреля 2007 года

Таблетки от затора
ГАБАСОВА Людмила

По–настоящему новых лекарств — только 25 процентов. А что остальные?

По оценкам экспертов, каждый белорус оставляет в аптеке в эквиваленте около 40 у.е. в год. Не будем спорить, хорошо это или плохо на фоне, скажем, США, где за лекарства среднестатистический пациент выкладывает и все 600 у.е. Однако любопытно уточнить: а на что мы, собственно, тратим свои кровные? В двух случаях из трех — на непатентованные лекарства–дженерики и так называемые традиционные препараты, выпускающиеся еще со времен СССР.

Не спешите кричать «Караул!». Схожая ситуация во всех государствах на постсоветском пространстве — это было во всеуслышание заявлено на недавнем международном симпозиуме «Роль инновационных технологий в лечении социально значимых заболеваний», состоявшемся в Минске. Действительно, если сравнивать пятерки самых популярных лекарств, то параллелей между бывшими республиками–сестрами можно провести множество, а вот с передовыми европейскими странами — практически ни одной. Если «там» в почете препараты–«уникумы», то «здесь» — в лучшем случае «копии». У «них» лидируют статины, противоязвенные лекарства и антидепрессанты, у «нас» питают слабость как к «модным» виагре, мезиму, эссенциале–форте и т.д., так и к препаратам, как монеты, кочующим из поколения в поколение. Ярчайший пример — валериана, которая под рукой всегда была и есть, хотя, по словам профессора Московской медицинской академии им. И.Сеченова, одного из главных знатоков постсоветского фармацевтического рынка Айдара Ишмухаметова, «нет ну абсолютно никаких доказательств, что она на самом деле эффективна». Всего в Беларуси зарегистрировано 6 тысяч наименований лекарств — хоть и малая толика из 300 тысяч известных миру препаратов, но, как заверяет директор Центра экспертиз и испытаний в здравоохранении Геннадий Годовальников, этого вполне достаточно, чтобы лечить любое заболевание. Смущают другие цифры: собственно оригинальных среди белорусских лекарств на рынке — лишь 2 процента, среди импортных — 12 процентов. Может, стоило бы прибавить «инновационного» колера в «палитру»?

Наивный, оказывается, вопрос. Лишь с десяток мировых компаний могут позволить себе такую роскошь — изобретать «лекарства–блокбастеры», «лекарства–прорывы», способные в корне изменить качество жизни пациента. ВИЧ–инфекция, рак — одни из главных мишеней для «блокбастеров». Но за каждым таким прорывом стоит как минимум десятилетие кропотливого труда и колоссальные деньги — около 1 млрд. долларов инвестиций в один–единственный препарат (для сравнения: свои аналогичные затраты некоторые белорусские производители оценивают в 200.000 долларов — нужны ли комментарии?). Так что понятен скепсис Айдара Ишмухаметова, который без обиняков заявляет, что лично ему неизвестен ни один синтезированный на пространстве СНГ инновационный в полном смысле этого слова препарат. Новинки — да, но не «блокбастеры»! «На мой взгляд, вообще не имеет смысла создавать уникальный препарат, привлекая немыслимые ресурсы для такого скромного по мировым меркам рынка, как СНГ, — подчеркивает Айдар Айратович. — Амбиции амбициями, но фармацевтический рынок давно поделен и там никого не ждут. Поэтому путь один: создание качественных дженериков. Зачем стремиться делать «Ламборджини», чтобы ездить на нем только по Минску?»

Что касается рядового потребителя, то если за традиционные препараты он голосует по старой памяти, то за дженерики — кошельком. «Повторение пройденного» ведь по определению дешевле: некоторые белорусские препараты вообще в 5 раз доступнее импортных аналогов! «Лекарства–копии» активно производят по миру 150 фармацевтических компаний, а широко покупают и японцы, и немцы, и те же американцы. Но вот качество дженериков — не такой уж бесспорный аргумент. Недавно, скажем, Центр экспертиз и испытаний в здравоохранении столкнулся с казусом: 5 фирм в инструкции к продвигаемым на рынок дженерикам вовсе опустили графу «Побочные эффекты». В оригинальных лекарствах они указаны, а копии — о чудо! — что ж, получились даже лучше оригинала?..

Впрочем, не все пророчат белорусской фармацевтике один путь — создавать препараты «по образу и подобию». Генеральный директор Международной федерации фармацевтических производителей и ассоциаций Бейл Харви, наоборот, убежден, что в будущем трудно будет удержать планку, только качественно воспроизводя чужое: «Поскольку с этой ролью Беларусь и сейчас неплохо справляется, я бы посоветовал одновременно вкладывать средства в развитие биохимии и биотехнологий». И абсолютно все эксперты сходятся в том, что именно у наших предприятий — одна из наиболее выигрышных площадок для рывка. Приводят доводы: мол, смогли же вы, оставшись после распада Союза всего с двумя заводами, запустить еще 30 фармацевтических производств, создали же за последние несколько лет более 30 новых лекарств, в том числе 18 аминокислотных, воспроизвели же генетические противовирусные и противоопухолевые препараты. Еще совсем недавно в Беларуси не было ни одного собственного средства от рака, а сейчас смотрите — целых 10. В ближайшую пятилетку планируется открыть 4 новых завода, 6 производств и полностью, по–европейски, реконструировать 3 предприятия. Но дадут ли все эти слагаемые в сумме «лекарство–прорыв»? Будем реалистами: в обозримом будущем — нет. А вот новинки, аналоги «уникумов» — безусловно, да. Комплексовать же по поводу «особенностей национальной аптечки» — все равно что ждать от наших кинематографистов продолжения «Звездных войн». Главное, чтобы «блокбастер» просто появился на нашей земле. И лучше раньше, чем позже. Но это уже совсем другая история...

http://www.sb.by/article.php?articleID=57821

Еще проще. Нужно переходить на использование СК. Дешево и сердито. Лучшего безвредного лекарства я не знаю. СК это панацея от всех болезней. И запора не будет. ИМХО.

_________________
Все приобретенные хронические болезни от паразитов. Интернет победит рак и СПИД!

"Изобретение" лекарств - очень выгодная самоцель.
Под эту лэйблу и образование заточено: чем тупее потребитель - тем легче его охмурить.
А первый помощник в охмуряловке - религия.
"Двенадцать" Блока не пропустили бы без последней фразы...

_________________
С уважением
Петрович

Делать ставку на дженерики такой стране, как Россия, просто обидно

В то, что в России еще можно производить оригинальные лекарственные препараты, не уступающие передовым мировым разработкам, поверили первые иностранные биотехнологические компании. Американская ChemDiv инициировала строительство в Химках первого в нашей стране исследовательского центра, специалисты которого имеют все необходимое для создания новых лекарств от рака и гепатита.

О том, как российские фармпредприятия могут привлечь средства на развитие, корреспонденту «Времени новостей» Галине Паперной рассказал директор по биологии компании ChemDiv Ян Лавровский.

– На Западе самые большие прибыли в фармотрасли приносит разработка новых, оригинальных лекарств. Как устроен этот бизнес?

– Разработка новых лекарств, даже на самых ранних этапах, открывает огромные возможности для привлечения крупного капитала. Для России это, кстати, тоже уже не новость. Некоторые российские компании активно развиваются, готовятся к проведению IPO. Именно на этом этапе их заинтересовали новые, еще не разработанные до конца препараты. Например, «Фармстандарт» перед выходом на Лондонскую биржу заинтересовался нашими разработками. Проявляют интерес и «Отечественные лекарства», «Биокад», «Акрихин», «Нижфарм».

Дело в том, что стоимость этих предприятий оценивается сейчас очень просто: суммируется прибыль от продажи препаратов, которые на данный момент выпускает компания. Например, лекарство «А» приносит 2 млн долл., лекарство «В» – 15 млн, лекарство «С» – 7 млн и так далее. При таком раскладе IPO ничего не даст этим компаниям, только поделит стоимость их активов на некоторое число акционеров. Это не интересно. Но можно заметно увеличить капитализацию, внести изюминку. Для этого до IPO просто необходимо купить несколько новых молекул, например, у нашей компании или у подобных биотехнологических фирм где-нибудь в США. Пусть совершенно неясно, каковы рыночные перспективы у этой молекулы, проверить их заранее, до начала разработки, никак нельзя. Но это не имеет никакого значения для бизнеса. Когда компания, выходящая на фондовый рынок с молекулой X, которая предположительно лечит от рака, молекулой Y – от гепатита С, молекулой Z – еще от чего-нибудь, инвесторы заметно оживляются. В арсенале компании появляются «темные лошадки». Благодаря им стоимость акций легко может вырасти, скажем, в десять раз. Несмотря на то что упомянутые молекулы могут никогда не превратиться в реальные лекарства. А фармпроизводитель по-прежнему будет продавать лекарства A, B, C.

– Насколько велики риски в этом бизнесе? Какие шансы прогореть?

– С точки зрения инвестора риск колоссальный. Процент успеха в предклинической стадии испытаний нового вещества всего 10%, а на уровне научного изыскания – еще меньше (1-2%). Если вы инвестируете, то надо понимать, что получить прибыль не так просто. Но венчурные капиталисты делают тщательную оценку возможностей компании перед тем, как вложить в нее 2-4 млн долл., поэтому их шансы «отбить» свои деньги резко возрастают и в среднем составляют 25%.

Если говорить о самом разработчике, то его шансы на коммерческий успех в этих же рыночных условиях оцениваются совершенно иначе. Ведь разработчику вовсе не нужно стремиться к тому, чтобы каждая новая молекула непременно доходила до рынка. Обычно ученый об этом и не думает, так как до последней фазы работы он просто не доходит – результат исследований покупают крупные фармкомпании значительно раньше. Но если разработчик успешно продает свою молекулу, то это, разумеется, кратно увеличивает не только его доходы, но и его инвестора.

Это очень рискованный бизнес, но отдачу он дает чрезвычайно большую. Вы никогда не получите такую отдачу, скажем, в нефтяной промышленности, так как там все просчитано от начала до конца: известно, сколько есть нефти и в каком месте она залегает. Конечно, если вы владелец скважины, то сверхприбыли гарантированы. Но инвестору здесь не приходится рассчитывать на приятные неожиданности. Делать такие инвестиции – все равно что хранить деньги в банке. Рисков практически никаких, процент известен заранее. Здесь же настоящая лотерея, огромные возможности для спекуляции.

– Какие начальные инвестиции, по вашим подсчетам, требуются сегодня в России для открытия небольшого фармацевтического заводика?

– Смотря о чем идет речь. Если говорить о производстве дженериков, то есть о таблетировании субстанций в заданных пропорциях, то можно уложиться и в 1 млн долл. Для разработки же одного нового препарата нужно для начала 4-5 млн. За эти деньги можно пройти первую фазу разработки – исследовательскую, которая длится в среднем пять-шесть лет. И в итоге получить вещество, шансы которого превратиться в реальный лекарственный препарат равны примерно 1-2%. На проведение второй фазы разработки будущего лекарства, во время которой выявляется наиболее перспективные формы действующего вещества, требуется уже от 8 до 15 млн долл. На третьей стадии можно приступать к клиническим испытаниям.

На практике небольшие биотехнологические компании стараются продать свои разработки крупным транснациональным производителям лекарств уже после первой же лабораторной фазы. На этой стадии они могут получить сумму, в четыре-пять раз превосходящую размер начальных вложений. Если продажа разработки осуществляется после второй фазы, когда молекулы-лидеры уже выявлены, то заработать можно в разы больше. Недавно один американский биотех продал молекулу, которую только предполагается использовать для создания лекарства от рака кожи, за 200 млн долл. при начальных вложениях в 10 миллионов.

– Ну, до таких высот нам, наверное, пока далеко. Пока российские чиновники от здравоохранения говорят только о том, что нам надо хотя бы научиться вовремя выпускать дженерики. То есть просто копировать западные оригинальные препараты, срок патентной защиты которых истек.

– Не факт, что российской промышленности так уж важно бороться за рынок дженериков, гнаться за ними. Это дешевые препараты, которые постоянно становятся еще дешевле. Граждане России если не сейчас, то совсем скоро смогут позволить себе приобретать дженерики, произведенные где-нибудь в Индии или Китае. Делать ставку на дженерики в долгосрочной перспективе такой стране, как Россия, просто обидно. Ведь в отличие от упомянутых выше стран здесь есть колоссальный интеллектуальный потенциал. Более выгодно было бы сфокусироваться на высоких технологиях и особенно на самом инновационном направлении – новых белках. Они имеют большое значение для лечения онкологических и аутоиммунных заболеваний. С точки зрения государственных инвестиций инновационные сегменты значительно интереснее, если думать о будущем.

Но это не отменяет необходимость строить линии по производству дженериков уже сегодня. Они очень нужны России хотя бы потому, что позволят снизить цены на многие лекарства в четыре-пять раз. Именно настолько сейчас завышены российские цены на дженерики. Даже если их только таблетировать и упаковывать здесь, экономия получится ощутимая. Ведь стоимость субстанции составляет только 20% от стоимости таблетки, а затраты на производство и реализацию – еще 30-40%. Соответственно 40-50% от потребительской цены таблетки – это прибыль производителя, обычно иностранного.

Сейчас практически все препараты существуют в виде дженериков, и во всем мире их намного больше, чем оригинальных лекарств. В России же сложилась странная ситуация – даже по госпрограммам стараются закупать как можно больше оригинальных препаратов, которые выписывают всем подряд. На одной из недавних конференций мне рассказали, что весьма специфический онкологический препарат «Гливек», закупаемый у компании Novartis по программе дополнительного лекарственного обеспечения, применяется для лечения очень многих видов рака, хотя показан только в случаях некоторых лейкозов и опухолей высоких отделов пищеварительного тракта. При других диагнозах он практически не дает положительного эффекта, но зато дает побочные. Я врач, и меня это просто поразило. Пример такого использования очень дорого лекарства, на мой взгляд, свидетельствует только о том, что чиновники извлекают личную выгоду из этого контракта.

– Какие действия, на ваш взгляд, надо предпринять на государственном уровне в самую первую очередь?

– Государство должно начать целенаправленно раздавать гранты на разработку лекарств, чтобы отдельные ученые, имеющие оригинальные идеи, могли организовывать собственные небольшие фирмы. Тогда подтянутся и венчурные капиталисты, благодаря их вложениям новые синтезированные вещества станет возможно доводить до стадии клинических испытаний. На этом этапе венчурные компании будут либо перепродавать небольшие инновационные компании с их новыми веществами крупным отечественным фармпроизводителям, либо станут наращивать производственные мощности этих компаний-разработчиков до уровня, на котором они смогут выводить на рынок готовые лекарства. Но гранты надо давать не всем подряд, к их распределению стоит привлекать экспертов из фарминдустрии, например, из таких крупных и зарекомендовавших себя на рынке компаний, как те же «Фармстандарт», «Отечественные лекарства», «Мастер Лек». Они должны говорить, что заслуживает внимания, а что – бред.

– А гранты не превратятся в госдотацию, без постоянной подпитки которой инновационное предприятие просто зачахнет?

– Гранты нужны только на самом первом этапе, для того, чтобы сделать нечто, что сможет привлечь инвесторов. Получив господдержку, я бы на месте грантополучателя купил небольшую или среднюю американскую биотехнологическую компанию, находящуюся в плачевном состоянии с точки зрения финансов, но успешную в научном плане. В США таких много, могу несколько посоветовать. Затем методично перенес бы всю технологию оттуда в Россию. Практически по этой схеме наша компания сейчас и работает. Центральный офис ChemDiv находится в Калифорнии, в Сан-Диего, но там трудится всего несколько десятков человек. А основные лаборатории наших партнеров – в России. Московские сотрудники постоянно ездят на стажировки в американский офис, учатся и постепенно «перетаскивают» технологии в Москву.

Конечно, два-три самых больших российских фармпроизводителя нашли средства на разработку новых лекарств и без таких грантов, но в их распоряжении были иные ресурсы. Так, компания «Отечественные лекарства» получает значительные прибыли от продажи традиционных для местного рынка препаратов, которые нигде в мире больше не известны. На внутреннем рынке они имеют твердые позиции. Их изначальные инвестиции в производство были незначительными, они просто скупили старые заводы где-то в Сибири, немного «почистили» препараты, которые всегда делали на этих производствах, и вложили деньги в маркетинг. Это позволило хорошо зарабатывать и начать вкладывать в производство дженериков. Инновационные лекарства стали третьей стадией развития производства. Эта схема явно не является актуальной: все старые производства уже давно кем-то куплены.

– Сейчас на правительственном уровне рассматривается возможность создания государственного фармацевтического холдинга, в который войдут все госпредприятия отрасли. Насколько эффективно такое укрупнение отрасли, если говорить о высоких технологиях?

– Я прожил много лет в США, и мне больше импонирует та схема развития фармпроизводства в России, где превалируют рыночные отношения. Идея строительства крупного государственного холдинга мне нравится намного меньше, чем стратегия поощрения множества частных компаний. В последнем случае на этот рынок можно было бы привлечь значительное количество людей, которые уже удовлетворили свой интерес в области покупки яхт и футбольных клубов и готовы вкладывать во что-то более интеллектуальное и не менее выгодное. Но Россия большая, тут и холдинг, и множество биотехов легко уживутся. На практике, скорее всего, так и будет.

«Время новостей», 12.04.2007

http://www.cbio.ru/modules/news/article ... oryid=2739

Дженерики: настоящее лекарство или неработающая дешевка

03.09.2007

Если врач или аптекарь предложит вам купить вместо дорогого препарата «такое же лекарство, но подешевле», значит, речь идет, скорее всего, о дженерике. Другими словами, о более дешевом аналоге оригинального (брендового) лекарственного средства. Фармацевт Ирина Рева согласилась ответить «Правде.ру» на пять популярных читательских вопросов о дженериках.

- Действуют ли дженерики точно так же, как оригинальное лекарство?

- Как правило, да. Дженерики обладают теми же лечебными свойствами, поскольку в них содержатся те же активные вещества, что и в оригинале. Побочные действия дженериков и бренда тоже совпадают. Вообще право дженериков на существование доказано временем. Дженерики покупают чаще чем оригиналы даже в таких благополучных странах, как США или Швеция.

- Правда ли, что дженерики выпускаются на более старом оборудовании, чем оригинальные лекарства?

- Такое возможно лишь в некоторых развивающихся странах, фармпредприятия которых не подвержены контролю международного стандарта GMP (Good Manufacturing Products), либо там, где дженерики производятся нелегально.

Обычно же дженерик, как и оригинал – официально разрешенное лекарство, которое производится по всем технологическим и гигиеническим стандартам. Выпуском дженериков активно занимаются во всех странах мира, в том числе и в России. Это просто отдельная отрасль фармацевтической промышленности.

- Чем объяснить низкую цену дженериков?

- На разработку нового оригинального препарата фирмы тратят около 15 лет, причем исследовательская деятельность идет сразу по многим направлениям. К сожалению, до 90 % проектов – потенциальных новинок – на «финише» оказываются неэффективными и на рынок не выходят.

Следовательно, миллионы долларов улетают впустую. Эти расходы приходится возмещать за счет увеличения продажной цены одного-двух препаратов, оказавшихся удачными.

Фирмы, которые производят дженерики, таких побочных расходов не несут, их задача – повторить то, что уже разработано до них. Отсюда и более доступная для потребителя стоимость лекарства. Обычно дженерики разрешают производить только тогда, когда препарат-оригинал продавался на рынке в течение нескольких лет.

- Дженерик – это точная копия оригинала?

- Если рассматривать химический состав того и другого, то окажется, что на самом деле это не дубликаты. Общее «лечебное ядро», а сопутствующие примеси могут различаться, либо по количественному составу, либо по качественному. Но они на действие препарата влияния не оказывают.

По истечении срока патентной защиты фирма-оригинал продает другим производителям только полуфабрикат своего бренда – формулу. Но секрета изготовления не раскрывает.

- Дженерики есть у каждого лекарства?

- Практически да. Исключения составляют недавно созданные препараты, находящиеся еще под патентной защитой, уникальные препараты для лечения рака и СПИДа, где имеет значение любой факультативный ингредиент.

Беседовал Андрей Беляков

http://www.pravda.ru/health/prophylaxis ... 7-zevota-0

Как производители лекарств охотятся на здоровых людей

17.08.2007

Гиппократ почти 2500 лет назад советовал: «Для больного, чем меньше лекарств, тем лучше». Но фармацевтические компании сегодня считают иначе. Они так бурно развиваются, что возник вопрос: а кто будет все эти лекарства покупать? И «таблеточники» покупателей нашли. Всеми правдами и неправдами они стали убеждать практически здоровых людей с легкими возрастными нарушениями в том, что лечиться им не просто пора, а категорически необходимо.

Еще 30 лет назад директор фармкомпании Merck Генри Гэдсден накануне ухода на пенсию очень огорчался по поводу того, что может продавать лекарства только больным, и мечтал о рынке, на котором бы «все» были клиентами его компании.

Механизмы, к которым прибегают компании, и масштабы их деятельности ошеломляют. «Монополизирована вся медицина, от клинических исследований препаратов до научных журналов, медицинских конгрессов, просветительских кампаний и прямой и скрытой рекламы», - утверждает Никола Магрини, директор Ceveas, Центра оценки эффективности медицинской помощи (Италия).

Маркетинговые стратегии фармацевтической промышленности эффективны, а методы «создания» новых заболеваний - от холестерина до гипертензии, от депрессии до женской половой дисфункции - отработаны. Благодаря некоторым, достаточно спорным исследованиям, выявлялись проблемы, острота которых сильно преувеличивалась.

Несколько лет назад начали повторять, что треть населения страдает от психических заболеваний, депрессии и т.д. Как рождаются такие цифры? В различных странах проводятся исследования, заказанные и профинансированные фармацевтической промышленностью.

Вот типичный вопрос: «Приходилось ли вам испытывать грусть и апатию в течение более двух недель в этом году?» И этот вопрос используется как один из диагностических критериев. Положительный ответ фиксируется в разделе «депрессия», и в конечном итоге таких людей оказывается целая армия.

Но могут применяться и другие трюки. Например, занижаются пороги нормального уровня определенных параметров: холестерина, артериального давления, гликемии - и автоматически число больных удваивается или утраивается.

Проводя заказные исследования и опросы, фармацевтические компании получают запланированные результаты. Имеется много путей достижения цели. «Для научных конгрессов, - поясняет Марко Боббио, кардиолог клиники Molinette в Турине. - Фармакологические компании подбирают темы и платных выступающих. Медики принимают участие в таких симпозиумах и думают, что получают научную информацию, подготовленную специалистами. На деле же эта информация обусловлена экономическими интересами».

Журналист-медик Йорг Блеч в недавнем исследовании «Изобретатели болезней» писал: «Чтобы постоянно поддерживать свой рост, индустрия здоровья должна всё чаще прописывать лекарства здоровым людям». А как это происходит у нас?

«Экономические условия, в которых на сегодняшний день оказались отечественные врачи, заставляют их придумывать и лечить «несуществующие» заболевания. - считает зав. кафедрой гематологии и гериатрии, зав. отделом стандартизации в здравоохранении ММА им. Сеченова, профессор Павел Воробьев.

Механизм простой: здоровому человеку внушают, либо через рекламу, либо при обследовании, что у него есть какая-то патология, которой, на самом деле нет. Яркий пример - целлюлит. Называется как заболевание («ит» - это воспаление), но воспаления-то нет. Есть только избыток подкожного жира.

И человек начинает лечиться мазями, кремами, таблетками для похудения, а то и идёт на липосакцию - настоящую опасную операцию по откачке жировых отложений. Не липосакцию надо делать, а кушать меньше или смириться с тем, что у тебя такой обмен веществ. Бороться с этим бесперспективно.

Ещё одна, якобы, «болезнь» - остеохондроз. На самом деле, остеохондроз - это возрастные изменения в позвоночнике, которые есть у всех людей после 50 лет. Другое дело, если у человека грыжа межпозвонкового диска или радикулит, но лечить возрастную норму - это дикость.

Похожая ситуация и с остеопорозом. Да, есть такая болезнь, но встречается она куда реже, чем принято думать. А сегодня вам готовы объявить этот диагноз даже при незначительном снижении плотности костной ткани, что происходит у всех людей после 60 лет. В большинстве случаев такое снижение не причиняет физических страданий, это такие же возрастные изменения, что и морщины.

Пользуясь тем, что народ знает о существовании микробов, ему с экранов телевизоров начинают предлагать антибактериальное мыло и иные средства, чтобы стать стерильным. Но мы живем в мире микробов и каждый день сталкиваемся с самыми разными возбудителями: их полно у нас во рту, на руках, в кишечнике. Если убрать эту микрофлору, то болезнетворные микроорганизмы размножатся в несметном количестве, появятся грибы, вирусы, и кончится всё печально.

Вторая сторона проблемы: любую болезнь можно увязать с любым возбудителем. Есть анекдот: «Инфаркт - от огурцов, так как болеют инфарктом все те, кто ел огурцы». Почему? Потому что все больные инфарктом когда-нибудь ели огурцы. То же самое с инфекциями.

Хламидии, кишечная палочка есть почти у всех. Хламидиоз диагностируют и лечат на каждом шагу. Мне известны случаи сговора врачей с лаборантами, чтобы те и в анализах «находили» всё, что нужно. Это заставляет здоровых людей тратить немалые деньги на лечение, а после - на повторную диагностику.

Назовите хоть одну бабушку с диагнозом хламидиоз. Их нет, потому что у бабушки нет денег на лечение, значит и хламидии у неё никто не ищет. Должно быть четкое доказательство: такой-то возбудитель вызывает такую-то клиническую картину и ничего другого».

Выход для нас в осторожном отношении к внезапным прозрениям лечащих докторов, а для медицины - в изменении системы оплаты труда врача и ужесточении независимого контроля за проводимым лечением. Помочь этому могут утверждение чётких стандартов диагностики и лечения различных заболеваний и контроль за их применением.

Андрей Беляков

http://www.pravda.ru/health/prophylaxis ... armohota-0

Без комментариев и подтверждает существование медицинской мафии. Бойтесь врачей, чтобы не попасть к ним в плен.
При таком положении никто не заинтересован решать проблемы рака, СПИД-а и ССЗ. Население земного шара каждый год растет на 80 миллионов людей и размножается как саранча. В России спасение утопающих это дело рук самих утопающих. А мы им предлагаем СК. Никто про СК не может сказать ничего плохого.

_________________
Все приобретенные хронические болезни от паразитов. Интернет победит рак и СПИД!

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТАБЛЕТКИ В ОРГАНИЗМЕ

Олеся Кузнецова

Знаете ли вы, что происходит с таблетками в вашем организме? Вряд ли. Обычно потребителя интересует только конечный результат. Напихался таблеток - и сразу выросла БОЛЬШАЯ мышца! Ведь у моего соседа по залу вон ка-ак растет масса!

На самом деле, все не так просто. У кого-то результатов вообще никаких, у кого-то одни неприятности. Почему так происходит? Попробуем выяснить, от чего зависит воздействие медикаментов (в наиболее популярной форме - таблетках) на организм человека.

Немного скучной биохимии...

Как правило, лекарства взаимодействуют с организмом на клеточном уровне. Клеточные структуры - оболочка, протоплазма, ядро - в свою очередь, состоят из молекул. Лекарства, вступая в связь с веществом клеток, меняют их химическое строение. Атакованные лекарствами клетки некоторое время работают не так, как обычно; характер жизнедеятельности их нарушается. Изменения передаются как бы по цепочке сначала органам и системам, а в
конце концов всему организму (на самом деле, все гораздо сложнее, но для того, чтобы понять принцип, можно ограничиться и этим).

Химические реакции внутри нас подчиняются общим законам. Один из них - чем выше концентрация, тем быстрее реакция; другой - два вещества взаимодействуют лишь в соответствующих пропорциях.

Очень важный показатель - концентрация лекарства в том органе (ткани), где оно должно действовать. Именно этот параметр определяет: сколько, когда, с каким интервалом нужно принимать лекарство. Но концентрация лекарства в организме зависит не только от принятой дозы, большое значение имеют также скорость всасывания препарата и выведение его из организма.

Сразу же после поступления в организм концентрация лекарства в крови быстро растет, а достигнув своего пика - уменьшается. Если уровень концентрации ниже эффективной, то результата вы не достигнете. Однако опасна и передозировка - могут возникнуть побочные последствия. Есть такое понятие - "терапевтическая широта действия", описывающая различие между эффективной и токсической дозой препарата. Даже опытным врачам бывает сложно
подобрать оптимальную дозу препарата, ведь влияния фармакологических средств на организм человека очень
индивидуальны. Кроме того, имеющиеся данные основаны на исследованиях больных людей; у здоровых индивидуумов, которые принимают лекарственные препараты, результат приема препаратов может быть непредсказуемым.

Теперь, когда сделано необходимое, на наш взгляд, вступление, начнем рассказ о путешествии таблетки.

Барьеры на пути

Прежде чем лекарство попадет к целевому органу, и накопится там в эффективной концентрации и подействует, ему предстоит преодолеть несколько барьеров. Во-первых, попасть в кровоток; во-вторых, через стенки сосуда проникнуть в ткани; в-третьих, миновать межклеточное пространство и внедриться в саму клетку. Надо и "уклониться" от встреч с молекулами различных белков и клеток крови (эритроцитов, лейкоцитов), ведь они могут связать лекарство и не пропустить к цели. Немалую опасность для растворенной таблетки представляют и ферменты, которые всеми силами стремятся уничтожить чужеродные для организма вещества.

Наиболее эффективны инъекции - введение лекарства иглой под кожу, в мышцы, в кровеносный сосуд. Основное достоинство этого способа - быстрое действие лекарств. Поэтому приходится мириться и с риском попадания в кровеносную систему пузырьков воздуха и с болезненностью процедуры.

Тем не менее, мы рассмотрим, пожалуй, самый древний и, безусловно, самый удобный и безболезненный способ приема лекарства - через рот. Для него не нужны никакие приспособления - ни шприцы, ни ингалятор, ни пипетка.

В желудке

Итак, таблетка проглочена. Кстати, для облегчения проглатывания рекомендуется принимать лекарство стоя и запивать водой. Это облегчает и дальнейшие процессы, происходящие уже внутри вас...

Попадая во влажную среду желудка, таблетка набухает, разваливается и постепенно растворяется. Лекарственное начало отделяется от основы. Некоторые кислотные соединения (салициловая кислота, аспирин, барбитураты) всасываются уже в желудке путем простой диффузии. Большинство же лекарств всасывается в тонком кишечнике.

Однако существует множество плохо растворяющихся препаратов. Чтобы улучшить их действенность, фармакологам приходится прибегать к различным ухищрениям. Один из способов, ускоряющих растворение - использование измельченных лекарств. Ведь при одном и том же весе общая поверхность множества мелких частиц гораздо больше, чем у небольшого количества крупных частиц.

Раньше, когда большинство лекарств готовили прямо в аптеке, их отпускали в порошках. Теперь положение изменилось: на фармацевтических предприятиях прессуют таблетки, как правило, из мелкодисперсных частиц со специальными добавками, ускоряющими растворение.

Другая проблема состоит в том, что желудочный и кишечный сок плохо проникают в поры таблетки. В таком случае на ее поверхности делают бороздки, покрытые водопоглощающим составом. Вода гораздо легче проникает в поры спрессованного вещества, и таблетка распадается намного быстрее.

Еще лучше растворяются так называемые шипучие таблетки, например, болеутоляющие средства, состоящие не только из ацетилсалициловой, но и из лимонной кислоты и бикарбоната натрия. Оказавшись в жидкой среде, два последних вещества вступают в бурную реакцию с выделением углекислого газа. Его пузырьки энергично разрушают
таблетки, и она быстро растворяется (разумеется не в желудке, а в стакане воды, куда ее надо бросить заранее). Увы, за растворимость приходиться платить - витамин С в такой форме быстро разрушается.

Желудок - первая "остановка" на пути таблетки. Как известно, здесь происходит переваривание пищи. Но для лекарства переваривание - это синоним разрушения. Если препарат принимается во время еды, медленное продвижение пищи по желудку и кишечнику не дает лекарству оказать быстрое действие. Задержка в желудке не
желательна, ибо всасывание там происходит сравнительно медленно. Поэтому таблетки, которые должны подействовать быстро, надо глотать, запивая водой, по крайней мере за полчаса до еды или через два часа после приема пищи. Если же важна не столько скорость, сколько постепенность всасывания, лучше всего принимать
во время еды. В кишечник таблетка попадает с опозданием и, разумеется, подействует не сразу.

Для того чтобы защитить таблетку от разрушения агрессивной желудочной средой и, в свою очередь, пощадить стенки желудка, ее часто помещают в кислотоустойчивую оболочку, а порошки - в капсулу, драже, облатку из желатина или крахмала. Разрушать и дробить их, "чтобы быстрее подействовало", не следует. Спрятанные в такой "футляр" антибиотики и другие вещества, боящиеся кислот, могут побыть в желудке до трех часов. За это время они доходят до тонкого кишечника с щелочной средой. Здесь лекарственное вещество отделяется от основы без угрозы уничтожения.

Но иногда драже и другая упаковка служат лишь для того, чтобы в самом прямом смысле "подсластить пилюлю". Сахарная оболочка маскирует неприятный вкус многих таблеток.

И все же некоторые препараты никак не удается уберечь от разрушения. В первую очередь это инсулин. Поэтому больным диабетом и культуристам, "балующихся" инсулином, приходится вводить лекарства, минуя желудочно-кишечный тракт, то есть регулярно делать инъекции.

В крови и в печени

Но вот все "желудочно-кишечные" препятствия позади, и растворенная таблетка всасывается в кровь, оттекающую от
пищеварительного тракта. Скорость и полнота всасывания определяет концентрацию лекарства в крови, степень накопления его в больном или поврежденном органе. Всасывание идет тем интенсивнее, чем больше площадь всасывающей поверхности. Поверхность желудка - от 0,1 до 0,2 квадратного метра. А площадь стенок кишечника
составляет около 100 квадратных метров. Кроме того, кишечник имеет более разветвленную систему кровоснабжения. Именно поэтому считается, что всасывание там происходит лучше, а всякая задержка препарата в желудке замедляет проявление лекарственного эффекта.

Покинув кишечник, кровь поступает в воротную вену и проходит по печени. Это, пожалуй, самое сложное препятствие на пути таблетки. Орган, который всегда сравнивают с химической лабораторией, очень недружелюбно относится к чужеродным для организма химическим соединениям. Попросту говоря, печень их разрушает, причем весьма активно. Редкому веществу удается вырваться из цепких объятий печеночных ферментов (их называют еще малоспецифичными ферментами, поскольку они не слишком разбираются в химическом строении попавшихся им веществ).

Парадокс, но защитные свойства печени, спасающие нас от ядовитых веществ, попадающих правдами и неправдами в организм, становятся серьезным препятствием лекарственной терапии. Случается даже, что в результате обработки печеночными ферментами вещество становится более токсичным (так называемый "летальный синтез"). Хороший
пример - образование ядовитого ацетальдегида из сравнительно "безобидного" алкоголя.

Иногда нужно не глотать таблетку, а просто положить ее под язык (или говоря научным языком - сублингвально). К сожалению, этот метод не всегда приемлем - не всякую таблетку можно долго сосать, да и потери от разрушения желудочным соком велики - ведь часть препарата попадает в желудок со слюной.

Каждому по потребности

Но вернемся к судьбе нашей таблетки. Распавшись на молекулы, она разносится кровотоком по всему организму. Через некоторое время лекарство окажется в его самых дальних уголках - каким бы способом мы его не вводили.

Казалось бы, всем органам и тканям должно доставаться "поровну", но экспериментальные измерения выявили довольно странную картину.

Оказывается, лекарство распределяется, как говорится, где пусто, где густо. Концентрация в почках и печени, например, почти в десять раз выше, чем в жировой ткани, или, скажем, кости. Естественно, многое зависит от химических особенностей препарата, в первую очередь растворимости в жирах или воде.

Пути отступления

Говоря о распределении лекарства в тканях, мы лишь упомянули о выведении его из организма. А между тем этот процесс, начинающийся сразу же после приема таблетки, очень сильно влияет на фармакокинетику.

Атакуемые на протяжении всего путешествия по организму препараты иногда могут полностью изменять свое химическое строение. Естественно, что когда лекарство разрушается (хорошо еще, если без образования ядовитых веществ), падает его концентрация, а значит, слабеет действие. Таким образом, все процессы - всасывание, распределение, накопление и выведение - идут внутри человека, принявшего таблетку, одновременно.

Как же происходит освобождение организма от лекарства, сделавшего свое дело? Что происходит с таблеткой в конце ее длинного и запутанного пути?

Лекарства покидают организм по-разному. Почки и кишечник, легкие и кожа, слюнные железы вносят свой вклад в выделение отработанных остатков таблетки.

На первом месте, разумеется, стоят почки. Эти высокопроизводительные биологические фильтры безостановочно
очищают организм от большей части шлаков, в то же отбирая и возвращая нам полезные жизненно важные соединения.

Желудочно-кишечный тракт выделяет в первую очередь те вещества, которые переварились с пищей. Сюда же присоединяются выделения поджелудочной железы и печени.

С потом, слюной, слезами выходит незначительное количество шлаков. Остальные пути отступления продуктов распада таблетки не имеют особого значения.

Надеюсь, теперь вам ясно: воздействие медикаментов на организм не сводится к простой схеме "принял-подействовало". Как подействует - зависит от индивидуальных особенностей организма. Особенно это
касается препаратов, затрагивающих гормональную систему, в том числе любимых культуристами стероидов. И не надейтесь, что одна и та же доза одного препарата обеспечит вам тот же эффект, что и соседу по залу. Количество рецепторов, их активность, характеристики печени и почек у каждого свои. Даже такие вроде бы простые медикаменты, как аспирин, иногда влияют на организм по-разному. Не будьте подобны мусорному баку, которому все равно, что в него кидают.

КРАТКИЙ СЛОВАРЬ

Лейкоциты - белые клетки крови. выполняют защитные функции, нейтрализуя чужеродные тела, попавшие в организм.

Летальный синтез - увеличение токсичности вещества в результате преобразования печенью.

Рецепторы - молекулярные структуры, с которыми связывается биологически активное вещество, попадая в организм. Очень часто располагаются на поверхности клеток.

Терапевтическая широта действия - соотношение между эффективной (фармацевтической) дозой медикамента и дозой, вызывающей побочные и/или токсические эффекты.

Фармакокинетика - проникновение (всасывание) лекарств в организм, характер его распределение в тканях и выведения наружу.

Ферменты - биологически активные вещества белковой природы, являющиеся катализаторами (ускорителями) и активаторами различных биохимических процессов в организме.

Эритроциты - красные клетки крови. Переносят кислород к различным органам.

http://aranson.narod.ru/archiv.files/po ... TRAVEL.TXT

Сетуя на эритроциты - "ведь они могут связать лекарство и не пропустить к цели" и заявляя, что они "переносят кислород к различным органам", Олеся Кузнецова озвучивает устоявшиеся в мировоззрении медиков глупости: у эритроцитов несколько иные функции. О них вы прочтёте в нашей со Скудовым новой книге.
А что касается, например, увеличения объёма мышц после усиленных тренировок, то механизм увеличения основан на том, что при регулярной повышенной нагрузке на определённые группы мышц организм, желая адаптироваться к нормальному функционированию в привычном для него режиме (принцип гироскопа) просто обеспечивает 30%-е увеличение потенциала возможности переносить эти повышенные нагрузки без напряжения - "стелет соломки". Перестал "качаться" - мышечная масса уменьшается. За ненадобностью функций.
Поэтому только зацикленные на сиюминутном результате (лукавое желанье славы) начинают вскоре расплачиваться за свой минутный "триумф". Печальный пример: Николай Шило стал чемпионом по бодибилдингу, а через полгода - помер... Можно полазить по сети и накопать ещё кучу подобных историй. Даже Арнольд продемонстрировал, что делают анаболики с печенью...

_________________
С уважением
Петрович

Эритроцит - это батарейка (не знаю как сказать проще).
Фунция - гидролиз.

Совершенно верно!!! И ещё - приёмо-передающая антенна.

_________________
С уважением
Петрович

Опять вскрываются парадоксы медицины и эритроцитам приписывается другая новая функция. Но все не договаривают. С тромбоцитами тоже не пришли к общему знаменателю. Кто в лес, а кто по дрова. А здесь кроется много разгадок различных болезней. Почему трихопол снижает холестерин? Надо создавать раздел на форуме Парадоксы медицины. Технология отчаяния это тоже парадокс, где все перемешали кислое с пресным. Используют при химиотерапии трихопол, а сами не знают почему. Почему он подавляет раковые клетки? Медики не могут даже членораздельно ответить, что такое малигнизация клеток, а на мембране говорят, что они все знают.

_________________
Все приобретенные хронические болезни от паразитов. Интернет победит рак и СПИД!

что-от-кого принимает и что-кому передаёт - Сергей Петрович, я ж медик, и физику знаю соответственно.
Просвещайте.

Меня забавляют "старые" функции:
дважды ионизированный кислород, каким-то чудом не добравший себе недостающих электронов в воздухе, прошёл через:
1) верхние и нижние дыхательные пути...

2) через сурфактант...

3) через альвеолоциты...

4) через мембрану эритроцита...

...и на всех этих этапах тоже не добрал себе электронов...

А ещё, когда мне преподавали биохимию в академии, мне забыли сказать, что хороший кусок преподаваемых "биохимических" реакций - всего лишь непроверенные модели...
Со "сложными биохимическими процессами переноса кислорода" - та же х..ня.

А, кстати, - да...
Пожалста, господа, объяснитесь.
У меня доступа к нормальной технике нет.
Чё вы там в микроскопах наблюдаете?
Извольте изложить хотя бы Ваши версии по данному вопросу.
А то после горячих баталий, уймы недоговорок и материалов Ульмана я ваще потерялся.

ДАЁШЬ ОБЩИЙ ЗНАМЕНАТЕЛЬ!!!!!!!!!