|
Что нужно делать, чтобы добиться внедрения простых и эффективных способов лечения рака.
НАСТОЯЩАЯ МЕДИЦИНА
Это не альтернативная медицина, это настоящая медицина.
Кэролайн Стаму, доктор медицины
Мне кажется, что в раке есть что-то сходное с холокостом. в том смысле, что погибает очень много невинных людей; они сами и их семьи ничего не могут сделать и лишь бессильно наблюдают за ужасным развитием событий.
Стивен Розенберг,
заведующий хирургическим отделением
Национального института раковых заболеваний («Инвесторз бизнес дей-ли», 29 ноября 1996 г.)
Необходима большая поддержка общественности.
Д-р Авраам Равич, 9 мая 1955 г.
Может показаться странным, что врачам и пациентам потребовалось выйти на политическую арену, чтобы поговорить о достижениях в медицине. Нам говорят, что единственным достойным местом для дискуссии по вопросам медицины могут быть страницы солидных журналов. Нас убеждают, что только врачи могут принимать решения относительно выбора методов лечения. Отдельные критики даже говорят, что Конгресс сначала должен издавать хорошие законы, а потом уже пытаться выступать в. защиту настоящей медицины.
Более того, поскольку исследования в области медицины являются научными, их не следует путать с причудами демократически настроенной публики. Сила науки в ее объективности. В голосовании нет необходимости — объективные результаты говорят сами за себя.
Но что нам делать, когда трескаются трубочки медицинских приборов? Как мы можем защититься, если больному заносят инфекцию? Должны мы что-то делать, или нужно смириться и умирать?
Наверное, бывают моменты, когда рассмотрение на парламентских слушаниях — единственное, что нужно. Это позволяет держать под контролем любые тенденции к диктаторству. Как мы уже видели, лекарственные препараты Ревича не вызвали благосклонности лидеров от медицины. В такой ситуации внешним по отношению к медицинскому истеблишменту силам необходимо взять на себя ответственность за возвращение медицине ее изначальной миссии — помогать людям быть здоровыми.
Многие тысячи благородных и преданных своему делу врачей, ученых и практикующих специалистов посвящают свою жизнь благородной миссии — помогать другим. Однако на жизненном пути некоторые из них в силу свойственных людям вообще слабостей порой становятся препятствием для того, чего мы все желаем, — настоящей медицины.
Какими бы ни были причины, плохо то, что противостояние препаратам Ревича со стороны медиков достигло такой степени, что его методу просто не приходится рассчитывать на справедливое обсуждение в медицинской среде. Как мы уже убедились, сила сопротивления и страх таковы, что ученый в одиночку не в силах их преодолеть.
Автор разговаривал с несколькими врачами, которые верят, что Ревич сделал открытия, которые уведут медицину в XXI век. У всех этих людей я заметил одно общее свойство — умение сострадать. Конечно, чувство сострадания испытывают не только они. Я не знаю ни одного врача, способного радоваться в тот день, когда умирал его пациент. Каждый врач хочет, чтобы его пациенты получали лучшее лечение из существующих на настоящий момент.
Но для этого мало, чтобы многие врачи согласились, что, по всей вероятности, медицина д-ра Ревича — хорошая медицина, Врачи не могут позволить себе делать то, что считают лучшим для пациента. У них связаны руки, завязаны глаза. Законы таковы, что вынуждают их использовать только те лекарства, которые одобрила Администрация по контролю за продуктами питания и лекарствами (я знаком по крайней мере с одним врачом, который, будучи уверенным, что препараты Ревича превосходят все другие, не пользовался ими из-за запретов Администрации). Законы штатов также запрещают большинству врачей использовать методики и лекарственные препараты, которые не отвечают принятым стандартам.
Некоторые из этих законов разработаны с целью защиты пациентов. Но на сегодня понятно, что они же и препятствуют доступу к настоящей медицине. Эти изъяны заставили некоторых ведущих законодателей из Палаты представителей и Сената заявить о своем намерении усовершенствовать законы. Они заявили, что хотят защитить людей и обеспечить им доступ к лечению в случае заболевания. Это делалось в интересах и врачей и пациентов.
Мы живем в великое время. Раковые заболевания отбросили врачей далеко назад. Однако в первый раз за всю историю появились действенные препараты от рака. И это не все. Мы получили действенные лекарства от вирусных и бактериальных инфекций, артрита, шизофрении и многих других болезней. Однако, как это уже не раз бывало, нам следует немного поработать, чтобы они стали доступны.
Часть проблемы заключается в том, что деятельность Администрации по контролю за продуктами питания и лекарствами не способствует поиску лекарственных препаратов, которые действительно помогают. Задача Администрации заключается в том, чтобы оградить рынок лекарственных препаратов от небезопасных и бесполезных лекарств, К сожалению, стандарты ее работы таковы, что она не допустила на рынок безопасные и эффективные лекарственные препараты, разработанные Ревичем.
Чтобы получить разрешение Администрации, каждое лекарство должно пройти несколько стадий исследования. Но Ревич запатентовал более 100 лекарственных препаратов. Успешное завершение одной из этих стадий для одного препарата может обойтись в несколько миллионов долларов. Стоимость прохождения всех необходимых процедур для одного лекарства может достигать десятков миллионов долларов (в некоторых случаях такая проверка одного препарата обходится в 50—100 млн долларов).
1 марта 1996 г. Администрация по контролю за продуктами питания и лекарствами дала разрешение на производство и распространение лекарства от СПИДа — Ritonavir (в «Вашингтон пост» сообщалось, что во время испытаний Ritonavir было обнаружено, что он вызывает «диарею, тошноту, рвоту, слабость и чувство покалывания, а также нарушение вкусовых ощущений»), разрешение было получено в рекордно короткие сроки — всего за 72 дня после подачи заявления. Значит, это возможно. Говорю об этом не потому, что появилась надежда на то, что препараты Ревича тоже смогут быстро пройти необходимые процедуры. Они не смогут.
Случай с Ritonavir показывает, что отсутствие предвзятости может все изменить. Толчок к такому развитию событий дали активисты борьбы со СПИДом. Однако на каждого умирающего от СПИДа в Соединенных Штатах приходится 15 умирающих от рака.
Как бы невероятно это ни звучало, Администрация по контролю за пищевыми продуктами и лекарствами не является главным препятствием на пути внедрения препаратов Ревича. Дело в том, что их легализации мешает предвзятое убеждение, будто от рака нет средств.
Вообразите на минуту, что было бы, если бы факты о действенности лекарств Ревича уже внедрились в массовое сознание. Маловероятно, чтобы информированные люди оставались безучастными, глядя на то, как их близкие медленно умирают в страданиях. Не найдется группы людей и отрасли промышленности, которые смогут выдержать массовый отток клиентов, узнавших правду. Хотелось бы, чтобы такой день настал как можно скорее.
Не требовалось много усилий, чтобы выполнить исследование, предложенное д-ром Бреннером (см. предисловие). Д-р Салман, некоторое время работавший с Ревичем, говорил, что первоначально предполагалось проверить действенность 8 его препаратов.
В настоящее время сотрудники Ревича не имеют средств даже для прохождения первого этапа проверки в соответствии со стандартной процедурой.
Опыт показывает, что Администрация по контролю за продуктами питания и лекарствами не всегда готова идти навстречу. Более того, даже при наилучшем исходе и полном содействии Администрации еще 100 других лекарств Ревича не получат разрешения. Длительная процедура допущения препаратов в продажу стала еще одним препятствием на пути эффективной помощи больным людям, отчаянно в них нуждающимся.
Может быть, в процедуре разрешения лекарств нет необходимости. Хотя в отчете CAG и сделаны выводы о бесполезности метода Ревича, фактические результаты доказывают обратное. Стоит ли проводить еще одно исследование спустя три десятилетия после того, как эффективность метода была доказана?
Существующий процесс оценки лекарств является примером неправильного выбора критериев. Если мы найдем в пустыне погибающего от жажды человека, разве мы будем ждать разрешения, чтобы дать ему глоток воды? Лекарства Ревича в течение 50 лет успешно вызывают восстановление разрушенных опухолями костей. В больницах лежит масса парализованных больных, чьи кости разрушены раком. Разве нам нужно узнавать мнение Администрации, чтобы понять, что лекарство, которое вылечило бы их кости и позволило им ходить, хорошее?
Любой, кто будет отрицать очевидные свидетельства, которыми являются рентгеновские снимки, не имеет права называться ученым, поскольку задача ученого — наблюдать, а не отрицать очевидное. Отрицать очевидное могут только прожженные циники. Разве не абсурдно говорить, что Администрация не может считать доказательствами рентгеновские снимки, сделанные в 1948 г., если они свидетельствуют, что поврежденные раком кости восстановили свою прочность? Не требуется быть экспертом, чтобы увидеть на них восстановление костей — это очевидно. Все, что нужно, — это только прочесть книгу Ревича. Специалисту сразу станет понятно, какой препарат работает на каком уровне биологической организации. Ревич даже указывает, какие из них наименее эффективны.
Главное в том, что если Ревич указал, что препараты X, Y и Z эффективны и подтвердил это рентгеновскими снимками, разве не может Администрация дать умирающему от жажды глоток воды и разрешить использовать его?
На практике у Ревича и его коллег нет возможности заплатить даже минимум тех средств, которые требуется, чтобы выполнить требования Администрации. После таких затрат стоимость горстки лекарств могла бы превысить 500 млн долларов.
Может потребоваться всего 1% от этой суммы, но не в долларах, а в людях. Неубедительно? Поду майте: на исследования в области рака в прошлом году было потрачено более чем в 2 раза больше, и в позапрошлом году, и до этого. А эффективных лекарств нет, нет даже намека на них. Но 5 млн человек, рассказывающих о д-ре Ревиче, который излечивает рак, сумели бы добиться появления его лекарств во всех уголках страны.
Когда доктор Мартин Лютер Кинг рассказал миру о своей мечте, он говорил не о расах, а о гораздо большем. Он говорил о том, что все мы божьи дети.
Конечно, Кинг выступил с протестом против сегрегации, В то время одна группа людей принимала решения за другую группу. Это не привело ни к чему хорошему тогда, и это не дает позитивных результатов на сегодня. Бенждамин Раш, единственный врач, чья подпись стоит под Декларацией независимости, предупреждал еще 200 лет тому назад:
«В конституции этой республики следует предусмотреть свободное пользование достижениями медицины и свободу религиозных отправлений. Если искусство врачевания будет доступно одному классу людей, а другие будут лишены равного права, медицинская наука превратится в тюрьму. Все такие законы будут направлены против американцев, будут деспотическими».
Пророческие слова д-ра Раша применимы к сегодняшней ситуации. Когда д-р Кинг призывал к интеграции, многие говорили ему, что надо подождать, что еще не время. Д-р Кинг красноречиво замечал, что время нейтрально. Его можно использовать и во благо и во вред.
В течение более чем полувека нам говорили, что нужно подождать, еще немного подождать, потому что вот-вот появятся открытия, подождать, потому что имеются некоторые успехи, подождать, потому что проверка лекарственных препаратов требует времени. Мы ждем уже слишком долго.
Мы 10 лет ждали, пока Администрация по контролю за продуктами питания и лекарствами посчитает, что первый этап проверки пройден. Мы 35 лет ждали, пока члены Американского онкологического общества прочитают книгу Ревича и увидят опубликованные в ней рентгеновские снимки, свидетельствующие о том, что пораженные раком кости восстановились. Мы 45 лет ждали, когда же ЖАМА признается в своих ошибках и расследует случай мошенничества, который имел место на его страницах.
Теперь нам снова говорят, что нужно ждать. Каждые 20 секунд еще один человек узнает, что у него рак. Почему он должен ждать? Почему все мы должны ждать?
Если мы хотим, чтобы мечта претворилась в жизнь, мы должны действовать. До сих пор метод Ревича удерживается в секрете от нас. Теперь, когда секрет открыт, нас продолжают лишать лечения с помощью существующих законов. Но это те законы, о которых говорил д-р Бенджамин Раш, — антиамериканские и деспотические.
В 1992 г. сенатор Том Харкин, энтузиаст альтернативной медицины, поддержал законопроект, принятый в дальнейшем и ставший законом, о создании при Национальных институтах здравоохранения Бюро альтернативной медицины. Хотя его намерения были позитивными и была создана платформа, с которой стало возможно говорить об альтернативных методах, было бы ошибкой считать, что метод Ревича способен получить права гражданства с помощью этого бюро.
Это бюро не финансирует исследования. Бывший конгрессмен Беркли Биделл является членом совещательного органа Бюро альтернативной медицины и также ее сторонником. Он дважды избавлялся от серьезных заболеваний методами альтернативной медицины, один из которых впоследствии был запрещен Администрацией по контролю за продуктами питания и лекарствами. Он считал, что отсутствие у Бюро альтернативной медицины финансовой поддержки является очень крупной ошибкой. На одном из совещаний он назвал рабочую процедуру Бюро сущим несчастьем.
Еще один член совета, Франк Уайэл, был настолько обескуражен его бессилием, что обратился к комитету с призывом самораспуститься. Он же указал на то, что Бюро за почти 4 года своего существования не сумело провести утверждения ни одной терапии. Один из прежних директоров Бюро альтернативной медицины свел на нет то малое влияние, которое оно имело, единолично решив, куда направить средства, не проконсультировавшись с совещательным органом. Изначально Бюро ставило своей целью поддерживать исследования, которые уже дали позитивные результаты. Директор Бюро Джозеф Якобе направил все средства, которыми располагал, на лабораторные исследования, которые имели небольшое отношение к альтернативной медицине, если вообще имели.
Естественно было бы подумать, что Бюро альтернативной медицины сможет помочь препаратам Ревича дойти до больных. Даже в офисе Ревича поверили в то, что теперь появился шанс требования Бюро альтернативной медицины, Национальных институтов здравоохранения и Администрации по контролю за продуктами питания и лекарствами, выполнив необходимые процедуры. Ревич только молча покачал головой, когда на запрос, как будут преодолеваться правительственные препятствия, его секретарь так и не получила ответа, да еще добавил: «Мы посмотрим. Мы пройдем IND (IND — первый этап проверки лекарственного препарата, установленный Администрацией, предусматривающий лабораторную проверку его характеристик. (Прим. пер.))». Я беседовал с секретарем; для сотрудников Ревича это был единственный доступный способ пробиться через стену.
Не будьте доверчивы. Правительственные и медицинские организации, которые душили медицину Ревича в течение 50 лет, в свою очередь тоже испытывают давление со стороны медицинского сообщества. Хотя в этой системе есть симпатичные личности, они, к сожалению, не делают погоды. Один из руководителей Бюро альтернативной медицины, попросивший не называть его, сказал, что ему приходится работать в тяжелых условиях. При наличии индустрии стоимостью в триллион долларов, построенной на старых методах и опекающей их, трудно поверить, что Администрация по контролю за продуктами питания и лекарствами, Национальные институты здравоохранения и Американское онкологическое общество позволят Ревичу пройти через парадный вход. Одобрение метода Ревича нанесет удар большей части хирургии рака, большей части, если не всей химиотерапии и индустрии болеутоляющих средств и большей части лучевой терапии.
Когда официальная медицина не может восстановить кости, а один врач делает это, — и наши законы становятся на сторону первой и преследуют второго, — время менять положение вещей. Нет необходимости требовать прохождения дорогостоящих и длительных проверок, чтобы потрафить Американскому онкологическому обществу или издателям ЖАМА. Совершенно очевидно, что медицинское сообщество не в состоянии освободиться от давления им же самим созданных структур. В этих обстоятельствах необходимо изменить законы таким образом, чтобы те, кто практикует настоящую медицину, не оказывались затравленными деспотическим медицинским сообществом.
Идея нашла поддержку как у демократов, так и у республиканцев. Сенатор Том Дашл предложил законопроект, поддержанный рядом других сенаторов, о доступности медицинского лечения. Сходный законопроект в Палате представителей поддерживал конгрессмен Питер де Фазио из Орегона,
По этому законопроекту дипломированным специалистам позволялось использовать методы, которые, по их мнению, могут помочь пациенту, при условии, что врач будет уведомлять больных в письменной форме о том, что данный метод лечения не утвержден Администрацией по контролю за пищевыми продуктами и лекарствами. Больной должен быть информирован, что соглашается на лечение на свой страх и риск. Закон содержит также несколько ограничений, которые призваны оградить людей от недобросовестности практикующих врачей.
Первое: не разрешается рекламировать эффективность нетрадиционного метода. Врачу позволено сообщить пациенту, чего он может ждать от лечения, решившись выбрать его.
Второе: врач не должен практиковать лечение, сопряженное с неоправданным риском.
Третье: врач обязан уведомить секретаря Министерства здравоохранения и социальных служб о любом методе лечения, который оказался опасным.
Четвертое: не допускается использование марихуаны, кокаина, героина, ЛСД и т.п.
Законопроект также разрешает распространение медикаментов и специальных устройств за пределами штата при условии, что они будут использоваться строго «в соответствии с этим законом, без рекламы со стороны изготовителя, дистрибьютора или продавца».
Эти ограничения распространяются только на лекарства и устройства, которые не получили одобрения Администрации по контролю за продуктами питания и лекарствами. Тайленол и адвил по-прежнему будут рекламироваться на экранах телевидения, на страницах ЖАМА и публикаций Американского онкологического общества, в других печатных изданиях будут по-прежнему мелькать 5-FU и другие противораковые препараты, тогда как лекарства д-ра Ревича не будут упоминаться нигде.
Законопроект не посягает на авторитет Администрации по контролю за продуктами питания и лекарствами. Производящие лекарства компании должны будут продолжать доказывать их безопасность, соблюдая прежние правила. В то же время законопроект требует, чтобы больных в письменной форме информировали, что они берут на себя риск, связанный с лечением, не получившим одобрения Администрации, поскольку пациент должен иметь возможность, получив необходимую информацию, принять обдуманное решение.
Запретом на рекламу законопроект также ограждает общество от шарлатанов, которые могли бы попытаться добиться известности за счет рекламы. Не имея возможности рекламировать достоинства своих лекарств, и производитель и врач мало что смогут сделать, чтобы привлечь к себе внимание тех, кому они нужны.
Самым важным в законопроекте было то, что он не давал правительству осуществлять чрезмерный контроль, лишая человека права принимать решение относительно собственного здоровья. Врачи и пациенты могут выбирать, какой дорогой идти, не опасаясь осуждения.
Как сказал на слушаниях по законопроекту сенатор Хатч, «американские потребители хотят иметь возможность свободно выбирать продукты и процедуры для улучшения своего здоровья, и мы не можем всегда полагаться на Администрацию по контролю за продуктами питания и лекарствами в ущерб этим свободам».
В кулуарах сенатор Дашл добавил, что у него есть личная причина для подачи законопроекта. Дело в том, что бывший конгрессмен Беркли Видел л «чудесным образом выздоровел» от серьезной болезни, но лечение, которое он получал, больше не практикуется из-за регламентирующей деятельности Администрации по контролю за продуктами питания и лекарствами.
Итак, что мы можем предпринять, чтобы помочь делу?
В 60-е годы группа людей отправилась па автобусах из северных штатов в южные в знак протеста против расовой сегрегации. Эти рейсы получили название «рейсов свободы». В результате мужественных действий участников «рейсов свободы» практика сегрегации на автовокзалах была запрещена, Сегодня мы можем сделать нечто подобное. Мы можем писать письма, выражая собственное мнение. Пусть конгрессмен и сенаторы знают, как важно для вас принятие Закона о доступности лечения.
Каждое ваше письмо и каждый звонок сыграют свою роль. В легислатурах (Легислатура — название законодательного органа в ряде штагов) каждый телефонный звонок расценивается как представляющий 75 избирателей, а каждое письмо — как 230. Такие действия явились бы огромным шагом вперед в деле защиты прав потребителей на медицинское обслуживание, большее число врачей захотели бы использовать метод Ревича. По мере распространения сведений о результатах, превосходящих результаты всех других методов, все большее число пациентов захотели бы лечиться по методу Ревича, а все большее число врачей — использовать этот метод. Но это не решит вопроса полностью, если новый законопроект не станет законом, и тогда можно быть уверенным, что метод Ревича постепенно уйдет, и потребуется длительное время, чтобы он возродился.
Нужно остановиться на еще одном аспекте проблемы. В течение последних 50 лет врачи получали информацию только с одной стороны. Студенты-медики, врачи и средний медицинский персонал все это время бомбардировались ею. Местные медицинские программы обычно включали бесплатные курсы по диетологии, которые оплачивались производителями лекарственных препаратов.
Молодые врачи могли многого не знать. Возможно, большинству из них потребуется пройти курсы переподготовки. ЖАМА и Американское онкологическое общество вряд ли захотят взяться за эту проблему.
Мы можем. Выберите несколько минут и напишите короткое письмо каждому из ваших врачей, расскажите им об этой книге и порекомендуйте приобрести ее. Одного-двух абзацев будет достаточно. Это очень важно, если мы хотим, чтобы в представлениях врачей как можно скорее произошли перемены. Нам не следует винить их в невежестве. Откуда им было знать, что сведения, опубликованные в ЖАМА, не соответствуют действительности? Важно дать им возможность узнать то, что скрывалось от них.
Помните, что обзорные статьи в медицинских журналах могли содержать негативные отзывы об этой книге. Вы можете быть уверены, что любое упоминание Американским онкологическим обществом или ЖАМА этой книги будет сопровождаться ссылками на все те же измышления, которые они публиковали в течение последних пяти десятилетий. Читателям скажут, что автор не является специалистом и т.п.
Хотя не каждый врач отнесется к вашей информации с интересом, многие среагируют правильно. Чем больше будет таких врачей, тем больше будет меняться общий настрой. Важно одержать победу, не обвиняя врачей в сложившейся ситуации. Сопротивление, с которым вы можете столкнуться, объясняется намеренной дезинформацией в течение 50 лет, а не другими мотивами.
Еще один важный момент — необходимо, чтобы страховые компании покрывали расходы людей, которые будут лечиться по методу Ревича. Самое большое препятствие заключается в том, что страховые компании считают метод Ревича экспериментальным.
Но они не знают, что этот метод и лекарственные препараты более эффективны и дешевы, чем те виды лечения, которые они обычно оплачивают.
В среднем стоимость лечения онкологического больного составляет от 50 тыс. долларов и выше, иногда она доходит до миллиона долларов. Средний раковый больной умирает, и это зачастую является фактором, лимитирующим расходы. Родители Исси потратили на ее лечение около 500 тыс. долларов, счета Джойс Эберхардт приближались к миллиону. Стоимость лечения у Ревича для них равнялась стоимости аппендэктомии.
Хотя мы не можем ожидать, что средний врач будет лечить по методу Ревича за такую низкую плату, как это раньше делал Ревич, в любом случае стоимость лечения будет гораздо ниже, чем стоимость сложных хирургических операций, токсичной химиотерапии, лучевой терапии, использующей весьма дорогостоящее оборудование.
Если даже врачам будут платить в среднем 500 долларов за первый визит, по 500 долларов за консультации по телефону в течение месяца, 250 долларов за каждое из 20 последующих посещений и 1 тыс. долларов за лекарства, стоимость лечения в течение двух лет составит 16 100 долларов, что гораздо меньше, чем стоимость лечения на сегодня. Даже в тяжелых случаях, когда необходима госпитализация, она все равно окажется ниже.
Еще один привлекательный для страховых компаний момент — отсутствие дорогостоящих процедур, связанных с повышенным риском. К ним относятся курс химиотерапии, в ходе которой могут быть повреждены почки и которая стоит 17 500 долларов (помимо гонораров врачей), и операции на мозге, которые могут привести к параличу и стоят порядка 50 тыс, долларов.
Помимо дороговизны, хирургические операции и химиотерапия связаны с большим риском для пациента и как следствие этого — с судебными исками по обвинению во врачебной некомпетентности.
Недавно выполненное в Гарварде исследование показало, что на каждые 25 случаев госпитализации один человек госпитализуется вследствие серьезного ущерба, нанесенного его здоровью в ходе лечения. Стоит вспомнить женщину, в прошлом — модель «Плейбоя», которая получила серьезные ожоги груди и спины во время косметической операции, когда на нее случайно пролили кислоту, или диабетика из Флориды, которому по ошибке ампутировали не ту ногу.
Конечно, медики не маньяки, которые хотят причинить боль своим пациентам, но невозможно, манипулируя острыми инструментами и опасными химикалиями в непосредственной близости от пациента, избежать несчастных случаев. Медики такие же люди с теми же недостатками, что и большинство из нас. При всем том, отношение 1:25 вряд ли устраивает страховые компании. Они могли бы заинтересоваться методом, который позволит намного понизить риск.
Поддержка метода Ревича — один из способов уменьшить число судебных исков, поскольку он гораздо меньше сопряжен с риском в сравнении с большинством других, широко используемых в настоящее время в медицинской практике. Если врач случайно прольет на пациента бутылочку с лекарственным препаратом Ревича., самое неприятное, что ему может грозить, — счет за сухую чистку одежды. Страховым компаниям метод Ревича должен импонировать в силу большей предсказуемости риска, что для них не менее важно, чем изначально скромная стоимость лечения.
Медицина сейчас находится на перепутье. С одной стороны, все явственней выражается недовольство существующим положением вещей. Похоже, что расходы на медицинское обслуживание вскоре будут урезаны. На самом деле этот процесс уже начался.
При существующей системе медицинского обслуживания его стоимость все время растет, и нация уже не может выдерживать такие расходы. Ежегодно расходы на медицинское обслуживание составляют триллион долларов, и эта цифра растет.
Наряду с ростом расходов, опережающим платежеспособность, увеличивается число таких заболеваний, как рак. В среднем больной раком умирает каждый год все в более молодом возрасте. Повышение стоимости лечения и увеличение заболеваемости тяжелым бременем ложатся на нацию.
Тем из нас, кто сегодня находится в добром здравии, необходимо начать действовать. В течение последнего столетия медицинское сообщество потратило триллионы долларов, опробуя все новые и все более дорогие препараты. Однако то направление, в котором работает традиционная медицина, не дает основание для оптимизма ни в отношении лечения рака, ни в отношении решения других медицинских проблем. И вот д-р Эмануэль Ревич в условиях минимального финансирования делает открытия, которые можно смело отнести к наиболее значительным в истории медицины. Если воспользоваться ими, стоимость лечения уменьшится, а его качество повысится.
Есть еще один фактор, который не имеет отношения к деньгам, но затрагивает проблему смерти. Каждый человек надеется, что будет умирать в идиллических условиях, в окружении семьи, без боли и страданий. Но такое случается нечасто. Человек, мирно отходящий в мир иной, зачастую настолько накачан лекарствами, что умирает скорее от передозировки. Хотя физический процесс умирания может быть нелегким, пациенты Ревича часто умирают без болей или с небольшими болями. Поскольку всем когда-то предстоит умереть, в наших интересах помочь пробить дорогу методу Ревича.
Но существует реальная опасность того, что дары Ревича будут утрачены. Поэтому мы должны действовать. Это необходимо, но чревато усугублением противодействия. Если наши усилия не будут достаточными, возможно наступление противоборствующих сил. Трудно перевести на другой путь индустрию стоимостью в триллион долларов, но это единственное, что необходимо сделать, потому что выгоды окажутся куда более весомыми.
На нашей стороне то преимущество, что за нами правда. Когда Мартин Лютер Кинг был совсем молодым, невозможно было предположить, что санкционируемой государством сегрегации скоро наступит конец, и уж совершенно невероятным было предположить, что его день рождения станет праздничным днем. Д-р Кинг понимал, однако, простую вещь: царствие несправедливости не может длиться долго. Если мы встанем за правду, за нами пойдут все.
Когда я писал эту книгу, некоторые искренние люди предупреждали, что моей жизни может угрожать опасность. Эти люди считают, что в деле замешаны слишком большие деньги, чтобы позволить какому-то журналисту все разрушить. Я верю, что здоровая нация заслуживает большего, чем можно выиграть на больных и умирающих.
Пищите письма в защиту метода д-ра Ревича. Напишите прямо сейчас. В наших силах приблизить наступление нового дня в медицине. Вы можете зажечь огонь, который согреет сердца 265 миллионов людей в Америке и еще больше за ее пределами. В настоящее время получить облегчение от болей при раке можно только в одном месте (Центр Ревича: The Revici Life-Science Center, 200 West 57th Street Manhattan, NY, 10019. Телефон: (212) 246-5122. Штат Центра ограничен. Пожалуйста, в интересах тяжело больных, которым необходимо связаться с центром, не звоните туда иначе как затем, чтобы договориться о приеме. По телефону консультации tie даются, материалы не высылаются. Благодарим вас за уважительное отношение к этой просьбе.).
Чтобы каждый из нас смог воспользоваться лечением по методу Ревича, если в этом возникнет необходимость, нужно действовать — не через неделю или в следующем году, а прямо сейчас. Звоните, пишите, обращайтесь к властям; покажите книгу членам семьи, друзьям, подарите экземпляр книги библиотеке, организуйте группу активистов. Сделайте все, что можете, а потом сделайте еще немного. На сегодня мы имеем самую дорогую, но не самую лучшую медицину.
В то же время гений д-ра Ревича должен получить признание. Это сейчас делается. И в профессиональном, и в личном плане д-р Ревич дал пример высокого благородства, поэтому было решено установить награду его имени, которой будут удостаиваться люди, обладающие подобными качествами. Новая награда будет называться наградой Ревича (Эта книга написана независимо от д-ра Ревича, его Центра и других связанных с ним организации. Она не редактировалась никем из персонала Центра. Любые ошибки полностью на совести автора. Если вы хотите связаться с автором, пожалуйста, пишите на имя Уильяма Келли Эйдема: William Kelley Eidcm, Sullivan & Foster Publishing, P.O. Box 246; Planetarium Station; New York, NY 10024. Пожалуйста, вложите конверт с обратным адресом и маркой. Я жду ваших писем.).
О новой научной награде в честь Ревича впервые было объявлено 8 сентября 1996 г., на праздновании его 100-летнего юбилея.
Цель присуждения награды Ревича заключается в создании механизма распознавания и финансирования работ в области медицины, тем самым в противостоянии тенденции к сохранению статус-кво и растаптыванию всего действительно нового. На протяжении всей истории развития медицины новое встречало сопротивление. Награда поможет изменить такой порядок вещей, поможет получить признание тем, кого не спешит принять большинство, не способное заглянуть вперед. В то же время она будет способствовать признанию многих открытий д-ра Ре-вича, они не канут в неизвестность, их будут использовать.
Я передам 10% своего гонорара за эту книгу в фонд, из которого будет выплачиваться денежная премия, выдаваемая вместе с наградой. Она поможет поддержать важные исследования в области медицины. Вы можете присоединиться к этому замечательному начинанию.
В конце еще несколько слов. Может случиться, что высококвалифицированные специалисты, обладающие титулами и заслугами, зададут вопросы, которые могут произвести впечатление на общественность, сбитую с толку неправильной информацией. Если такое произойдет, есть один простой ответ, который поможет избавиться от заблуждений: «И все-таки кости восстановились». Когда требуется прочное доказательство, что может быть прочнее кости? Вы можете поделиться этой мыслью, когда будете писать властям или говорить со своим врачом, родственниками и друзьями.
И все-таки кости восстанавливаются!
_________________
Все приобретенные хронические болезни от паразитов. Интернет победит рак и СПИД!
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
